Шрифт:
Тут из лесу слева выехал гонец из передового дозора.
— Консул Зевта!!! — крикнул он, не успев доехать. — Гунны грабят деревню старейшины Визивина!
Ожидаемо для Эйриха, но всё равно неприятно. Он-то лучше остальных знал, что появление разведчиков практически гарантировало последующее разграбление ближайшей деревни. Потому что кочевники просто так не ходят. Особенно зимой.
— Сколько их?! — спросил у гонца Зевта.
— Не больше тысячи! — ответил тот.
— Эйрих, бери свой отряд и атакуй их! — приказал Зевта. — Мы догоним!
Эйриху дали под командование, как зарекомендовавшему себя командиру, тысячу всадников. Рискованно, конечно, врываться без разведки...
... поэтому Эйрих сначала всё тщательно разведает, а потом уже подумает о том, стоит ли бездумно врываться в деревню или лучше поступить умнее.
— Хродегер, дай команду! — приказал Эйрих и пришпорил коня. — За мной!
— Можно мне тоже? — сразу же спросила Эрелиева.
— Нет, оставайся с войском! — ответил Эйрих.
Ей ещё слишком рано участвовать в таких непредсказуемых схватках, где Эйрих не уверен не только в численности врагов, но ещё и в собственных подчинённых воинах, которых сам-то увидел впервые во время сбора похода.
До деревни они добирались около часа, после чего встретили передовой разъезд, запрятавшийся в кустах.
— Претор, — кивнул Эйриху командир разъезда. — Я — десятник Ардина.
Эйрих кивнул в ответ.
— Сколько их точно? — поинтересовался он. — Что делают в деревне?
— Точно не знаю, но не больше тысячи, как я передавал с гонцом, — ответил Ардина. — Что делают? Грабят и убивают.
— Мне нужно увидеть всё собственными глазами, — произнёс Эйрих. — Хродегер, строй тысячу вон там, за кустарником, но в боевом порядке.
Пусть кустарник и деревья давно уже лишились листвы, полностью сокрытой под слоем выпавшего сегодня снега, они позволят скрыть войско от возможных наблюдателей.
— Сделаю, — ответил старший дружинник.
Эйрих выехал вместе с Ардиной поближе к деревне.
А деревня уже горела, из неё доносились крики ужаса и предсмертные вопли. Знакомые звуки.
Никаких отрядов охранения не видно, потому что все гунны были заняты увлекательным времяпровождением. Это было бы хорошим знаком для кого-то ещё, но не для Эйриха. Он бы не позволил своим войскам заниматься беспечным грабежом без охранения. Но это он, а тут другие люди...
Осмотр места предстоящего сражения, называемый римлянами рекогносцировкой, показал Эйриху, находящемуся сейчас на небольшом всхолмье, что атаковать лучше будет с двух въездов в деревню одновременно, с западного и южного, потому что с севера поселение прикрыто местной речушкой, а с востока густой лес. Следы на снегу показывают, что вышли гунны из того самого леса, совершили бросок по заснеженному полю и ворвались в деревню.
Большей части селян уже не помочь, потому что их трупы лежат то тут, то там, но женщин и детей кочевники собирают на деревенской площади — точно собираются уводить с собой.
Вокруг следов других противников не наблюдается, гуннов, на вид, где-то около тысячи, как и сообщалось разъездными, поэтому можно атаковать согласно незамысловатому, но действенному плану.
— Тунгстам, бери пять сотен и начинай атаку с южного въезда, — приказал Эйрих одному из самых толковых своих дружинников. — Остальные — за мной!
Действовали быстро, перемещались галопом, поэтому войска оказались на исходных позициях в кратчайшие сроки. Правда, они создали шум, который гунны верно интерпретировали и начали собираться для отражения атаки. Но это у них началось слишком поздно...
— В атаку!
Эйрих ехал на острие атаки, выставив копьё перед собой.
Гунны, сумевшие отвлечься от затягивающего грабежа, успели построиться и броситься навстречу.
— А-а-а!!! Хур!!! А!!! — доносились боевые кличи гуннов, прорывающиеся сквозь топот копыт.
— А-а-а!!! Хлп!.. — издал заколотый копьём гунн, обладающий двумя большими косами на затылке.
Копьё надёжно засело в груди врага, поэтому Эйрих отпустил древко и извлёк из ножен саблю. Сегодня именно тот день, когда она себя покажет.
На южном въезде также вступили в бой пять сотен Тунгстама, причём чуть более успешно, чем пять сотен Эйриха. Видимо, в южной части деревни гунны подготовились к встрече хуже.
И пошла рубка. Эйрих получил в грудь стрелу, но она не пробила чешую и даже почти ничего не передала простёганному поддоспешнику.
Копейные удары он принимал на щит, а сам рубил саблей, рассекающей незащищённую плоть как скорняжный нож мягкую кожу.
Прорыв к центру деревни произошёл как-то сам собой, потому что Эйрих упустил момент, в котором его отряд разорвал встречавших его гуннов на куски и вышел на не успевших ничего понять грабителей.