— Я… — сидевший напротив него генерал Ниночкин побледнел. — Я все возмещу…

— Разумеется возместишь. И заплатишь штраф. Я позабочусь, чтобы он был большим. А также прямо сейчас объяснишь всем нам, где и как произошла утечка.

Генерал торопливо заговорил.

— Во всем виноват мой заместитель майор Мурашов. Согласно плану операции он должен был курировать охрану грузов. Ну и по пьянке разболтал знакомому журналисту.

— Встань, майор. Покажись народу, — попросил Седой.

Мурашов поднялся из кресла и встал, переминаясь с ноги на ногу как проштрафившийся школьник. Был он небрит, китель на нем сидел криво и лоснился от темных пятен. С тех пор, как после пожара в гостинице "Россия" он попал в немилость, Майор запил. Если бы не протекция со стороны бывшего подчиненного, Ниночкина, шагавшего по карьерной лестнице через три ступеньки, пьяницу Мурашова давно бы выперли в "народное хозяйство". Возглавив управление, Ниночкин назначил его к себе заместителем по оперативной работе.

— Как же это получилось? — благожелательно спросил майора Седой.

Тот был совершенно растерян.

— Это… Не помню. Вроде и не пьяный был. Это все Леня, журналюга, козел. Без мыла втерся. Я же ведь и книжку записную потом у него забрал… В которую он все записывал.

— Идиот, он ее для отвода глаз держал, а сам писал твой треп на диктофон. А ты блокнот спер и обрадовался! Короче, исправлять как будем?

— Да я бы этого писателя!… Своими бы руками!

Седой широко улыбнулся.

— У тебя сейчас появится такая возможность. Я рад, что предугадал твое желание. Пошли со мной. Мы ненадолго.

В подвале особняка у отверстого жерла печи лежал связанный журналист Леня. Рядом с ним маячили две тени. Один, что повыше, был просто страшен своим рассеченным глубокой бороздой лицом.

Седой указал майору на связанного журналиста.

— Вот он, твой злейший враг. Тот, кто воспользовался твоей наивностью и доверчивостью. Убей его, чего ждешь?

Мурашов замялся.

— Не могу…

Седой недобро усмехнулся.

— Ты хочешь, чтобы он сгорел живым? Я ведь не шучу. Просто не умею шутить. Приступай.

Майор достал табельный пистолет, долго мялся, но вдруг решился и выстрелил журналисту в голову.

Седой следил за ним со зловещей улыбкой.

— Молодец, ты искупил свою вину. Частично, — сказал он. — Поэтому умрешь легко…

Седой молнией выбросил руку с узким граненым стилетом. Клинок с хрустом вонзился майору в висок. Тот мешком рухнул на пол. Крови почти не было.

— Так редко выдается случай попрактиковаться с холодным оружием, — вполголоса пожаловался Седой самому себе, потом кивнул стоявшим в тени помощникам:

— Уберите здесь все. Шмотки в огонь. Журналиста подбросьте к нему домой, майора расчлените и киньте в лесу.

Наверху все застыли в напряженном ожидании.

— Где мой боевой зам? — попытался пошутить генерал Ниночкин.

— Он умер, — развел руками Седой.

Все опешили.

— Как?!

Седой глумливо оглядел гостей.

— Предателя замучила совесть, сердце не выдержало. А может быть он оказался жертвой мести уголовников, я еще не решил. И вообще, хватит заниматься ерундой! Главное в повестке дня — операция "Эльдорадо", как я ее называю. Писака не ошибся, это действительно сделка века, — Седой ткнул пальцем в сторону генерала. — Ты лично, своей бестолковой головой отвечаешь за сохранность товара.

— Один я не справлюсь, — захныкал генерал.

— Есть у меня для тебя помощник, — с гордостью сообщил Седой. — Матерый опричник, из тюремных палачей. Кличка — Канарис. У него на службе были неприятности, пришлось уволиться. Возьмешь его к себе замом. А как дела с ворами?

Из глубокого кресла приподнялся Фома.

— Колю Старого и Коркию убрали. Лях выходит завтра. Уже сегодня. Пока живой.

— Да, недоработали, — грустно вздохнул Седой. — Да и с остальным ворьем пора кончать. Не ссы, Фома, к тебе это не относится. Но теперь я сам лично займусь этим дельцем. У меня для этого есть квалифицированные специалисты. Вы их видели, они сейчас работают в котельной.

В подвале двое палачей заканчивали работу. Оба тела убитых уже горели в топке печи. Тот, что пониже, тронул высокого за плечо.