Из вмурованного в стену железного ящика Лях к великому изумлению Лени извлек шесть трехлитровых банок. Такими же были заставлены полки погреба. Присмотревшись внимательнее, Леня понял разницу. В извлеченной Ляхом посуде вместо аппетитных домашних солений и маринадов тускло светились совершенно несъедобные предметы.

Леня с изумлением перебирал сложенные в банки драгоценные камни, преимущественно бриллианты и изумруды. Он с трепетом вынимал со дна банок пятикилограммовые золотые слитки и подложенные под них, чтобы не раздавить стекло, пачки рублей и долларов.

Лях же обратил внимание на небольшой предмет, лежавший отдельно. Он достал из сейфа небольшой бархатный мешочек и вытряхнул на ладонь блестящий предмет. Это был Тевтонский крест Гитлера.

Наверху скрипнула половица. Лях замер и свободной рукой зажал Лене рот. Тот испуганно глянул на напарника. Лях прижал палей к губам и указал наверх. Теперь и Леня услышал — наверху кто-то ходит.

Лях сунул крест в карман и махнул Лене.

— Уходим.

Того не пришлось просить дважды. Он не глядя выгреб из банки горсть камней и прихватил пачку долларов. Остальное пришлось бросить. Времени замести следы тоже не оставалось. Судя по звукам наверху, пришедшие прошли в комнаты.

Лях поднялся по ступенькам погреба и осторожно приоткрыл дверь. Никого. Хорошо смазанные петли не скрипнули. Изнутри дома слышались голоса.

— Слышь, Чингиз, а Седой в натуре десять косых отстегнет, если мы крест найдем? — спросил хорошо знакомый голос. Он принадлежал Сильверу.

Лях не стал слушать ответа, только отметил про себя, что в этом деле как-то задействованы его старые друзья и недруги.

Перед тем как выйти на улицу, он извлек из-за голенища модного сапога с латунным мыском старую добрую финку с наборной плексигласовой ручкой. Но на улице тоже никого не было. Видимо у Чингиза не хватало людей, чтобы выставить стремщика, либо тот торчал на улице.

Скрываясь за сараем, Лях с Леней прокрались к забору и перевалили через него. Только здесь, уходя задами к лесу, Леня вдруг замер и хлопнул себя по лбу.

— Блин! Мы же не в тот дом залезли! Точно! Я сейчас вспомнил, у того барыги крыша зеленая должна быть, из железа. А тут шиферная.

— Ладно, в другой раз и к тому заглянем, — успокоил его Лях. — Что один барыга, что другой, никакой разницы.

Но оказалось, что разница есть, и залезли они вовсе не к барыге.

Генерал Цыгун метал громы и молнии. Часть из них доставалась Седому, от других он успевал увернуться.

— Ты хочешь сказать, что мою дачу обчистили не твои долбо…бы?! — гремел генерал.

— Впервые слышу! — разводил руками Седой. — Я бы их за это сам передушил. А что, много взяли?

— Да нет, в общем, — сразу стушевался генерал. — Что на даче возьмешь? Наломали больше, напакостили. Так ты уверен, что твои люди не были у меня на даче?

— Голову даю на отсечение, — твердо произнес Седой.

Он изо всех сил старался не дать слабину. Если генерал заподозрит его в предательстве… Об этом лучше было не думать.

— Пойми, если ты работаешь на себя и обворовываешь меня, это полбеды. Я тебя уберу, и весь разговор. Я другого боюсь, — продолжал генерал более спокойным тоном. — Что, если против нас сработали тем же методом? Получается, мы все под колпаком у Антропова. Имей в виду, если что всплывет, меня расстреляют. Тебя, впрочем, тоже. Я ведь никого покрывать не собираюсь! Кто еще в курсе наших операций?

— Майор Васин.

— Вот его придется его убрать. И вообще нужно капитально зачистить концы. Причем срочно! Выполняй.

Седой вышел из кабинета шефа не на шутку встревоженным.

"Интересно, кого он захочет убрать следующим? Очень вероятно, что на очереди моя кандидатура", — подумал он.

Лях подъехал к Дому кино как раз вовремя. Леня выбрался из ресторана и направился к своей ржавой "копейке", которую боялся сменить на более приличную машину.

Лях отпустил его метров на пятьдесят и двинулся следом. Ехать пришлось долго. Они пересекли центр Москвы и принялись петлять в переулках между Солянкой и Бульварным кольцом. Лях с трудом держался на хвосте и не потерял Леню только потому, что тот не подозревал за собой слежки и не предпринимал попыток оторваться.

Наконец Леня остановился возле полуразрушенного дома. Из темной подворотни мигнул свет — там стояла машина. Леня проворно выскочил из салона своей "копейки" и торопливо нырнул во мрак. Лях также покинул свою машину и осторожно приблизился к подворотне и прислушался.

Разговаривали двое. Одним из собеседников был Леня. Голос второго также показался Ляху знакомым, но его обладателя он так и не вспомнил. Говорили тихо. Лях, как ни напрягал слух, так и не смог расслышать ни слова. Неожиданно раздался вскрик. Кричал определенно Леня.