Священник неодобрительно покачал головой.

— Ты, сын мой, снедаем пагубными страстями и обуян духом ненависти.

— Вы правы, батюшка. Я очень многих ненавижу, но больше всех — начальника Управления спецслужбы генерал-майора милиции Ниночкина. Ничего не могу с собой поделать. Убил бы козла, честное слово!

— Ты, раб Божий, случайно не бандит?

— Нет. Я старший опер Управления спецслужбы капитан Крюков.

— Фамилию и звание называть не обязательно.

— Как же это не обязательно? Хотите сказать, что в Божьей канцелярии как в ФСБ рассматривают анонимные заявления?

— Господу это не нужно, он всеведущ, сын мой.

— Все равно, точные установочные данные не повредят даже Богу. А то еще отпустит мои грехи кому-нибудь другому. А почему вы спросили насчет бандита? Есть проблемы?

— У меня недавно машину угнали, белую "волгу". Машина почти новая, только заднее крыло чуть помято, — неохотно признался священник.

— Забудьте мирские тревоги, отче. Считайте, что машину вам уже вернули. Вы только позаботьтесь о моем прощении, чтобы наверняка. А я займусь вашей тачкой. Договорились? Крюков моя фамилия, не перепутайте. Вот визитка с номером мобильника. Звоните.

— Ступай с миром, раб Божий, и больше не греши. Ныне отпускаются тебе грехи твои! Я тут по быстрому закончу и через полчаса звякну, сообщу подробные приметы и номер моей машины. Аминь.

Первым делом Крюков наведался в круглосуточную чебуречную, прозванную таксистами "Зеленый глаз". Тот, кого он искал, амбал Гриша Кардан, сидел на своем месте, за угловым столиком и пил свои утренние "три по пятьдесят".

Когда-то, очень давно, Гриша тоже был таксистом. Теперь у него был свой маленький бизнес — то ли стол справок, то ли бюро добрых услуг. Он знал все о движении автотранспорта. Не в смысле как проехать или где улица перекрыта пробкой, а в смысле движения транспортных средств от старых, законных владельцев к новым, незаконным.

Не раз случалось так, что обворованный автовладелец своевременно обращался к Грише и с его помощью выкупал свою собственность за сравнительно небольшие деньги.

Гриша только было собрался опрокинуть в себя первые пятьдесят граммов водки, как Крюков уселся на стол прямо перед ним и перехватил в полете его руку со стаканом.

— Э, братан, да ты никак водку пьешь? А ведь это запрещено!

— Ну, блин, менты, волки позорные, драконы тухлые, нигде от вас покою нет! — заныл Гриша. — Сижу, культурно кушаю, и на тебе! С каких это пор, в натуре, водку пить запрещено?

— С сегодняшнего утра. Парламент закон принял, президент, не глядя, подписал. Телевизор смотреть надо!

— Пургу гонишь, начальник, я тебя знаю, — осклабился Кардан. — Ну и что мне за это будет? Штраф в тыщу мильенов минимальных окладов? Так я инвалид!

— Нет, по новому кодексу — перелом предплечья. Со смещением, — сообщил Крюков, не выпуская его руки. — Будешь дважды инвалидом.

И нажал на сгиб не слабой гришиной лапы, сжимавшей стакан. Тот почувствовал себя в капкане.

— Эй, кончай прикалывать, — всерьез испугался Кардан. — Говори, что надо.

— Неделю назад, или около того, какие-то орлы двинули телегу у моего знакомого попа. Нехорошо получилось. Ему о вечном заботиться надо, а тут конкретный земной геморрой. В корень оборзели, на Бога рашпиль подняли. Конкретно — белая волга, почти новая, заднее крыло чуть помято. Ну так как, память освежать будем?

И Крюков перевел гришину лапу на излом.

— Ай, не надо, начальник! — взмолился Кардан. — Все скажу! Тачка на сервисе у Винтика и Шпунтика в Марьинке, они ее перекрашивали и номера перебивали!

— Ладно, живи, — сжалился Крюков и выпустил руку бывшего таксиста.

Чтобы не выронить стакан из онемевших пальцев, тот вынужден был перехватить его другой рукой.

Вернувшись в контору, Крюков столкнулся в коридоре со старым другом, опером аналитического отдела капитаном Москвиным.

— Слушай, старик, ты сейчас очень занят? — спросил он. — На час оторваться не сможешь? Надо на стреме постоять.

Тот согласился, они спустились, сели в старую крюковскую "волгу" и двинулись в направлении Марьиной Рощи.

— Ты куда шел? — спросил его Крюков.

— В бухгалтерию. Командировочные выписывать. Завтра отбываю в составе мобильной опергруппы. Надоело в отделе штаны просиживать и справки составлять.

— Ну и дурак, — отозвался Крюков. — Это тебя новый "зам по опер", Канарис соблазнил?

— Он самый, и не соблазнил, а выдвинул, — подтвердил догадку Москвин. — Зря ты, Крюк, с ним грызешься, он мужик нормальный. За месяц таких дел наворотил!

— Именно поэтому я ему и не верю, уж больно прыткий. Так в какую степь тебя сослали?