— Нет, — признался певец. — И не хочу знать. Лучше скажи, сколько ты за него хочешь. Потом я скажу, сколько готов заплатить. Потом мы вместе посмеемся друг над другом и перейдем к серьезному обсуждению. Так сколько?

Зурик приложил палец к губам и чиркнул на бумажке требуемую сумму. Петрос взглянул, усмехнулся и зачеркнул ноль в конце. Потом подумал, и зачеркнул еще один. Теперь усмехнулся Зурик.

— Если хочешь знать, этому кресту вообще нет цены. Он единственный в мире! Уникальный! На Сотби или Кристи у тебя его просто оторвут с руками. Причем по той цене, которую ты сам назначишь.

— А почему ты сам не хочешь выставить этот крест в Сотби или Кристи? — подозрительно прищурился Петрос. — Боишься, что руки оторвут?

— Да? А как я его вывезу? А если меня с ним повяжут? Вышка мне обеспечена. Я простой спекулянт, я же не клеюсь к дочке первого лица государства! — брызнул слюной антиквар.

Они торговались еще полтора часа. Наконец Петрос окончательно выбился из сил.

— Ладно, согласен. Но сейчас у меня таких денег нет. Отдам половину, остальные буду должен.

— О чем разговор, Петрос-джан! — Зурик не скрывал торжества. — Я ведь знаю, для кого ты покупаешь эту побрякушку. Давай считать это нашим совместным вложением в общее дело.

— Э нет, Зурик-джан. Вкладывать и вынимать лучше буду я один. Ишь, чего захотел? Общее тело… Но я тебя не забуду. Дай срок, всех в бараний рог согнем. Мы им всем покажем… А сейчас мне пора.

И Петрос засунул орден в карман замшевого пиджака.

Минут через двадцать после ухода певца в дверь антиквара снова позвонили.

— Кто там? — поинтересовался хозяин.

— Это я, Зурик-джан, открой!

— Это ты, Петрос? Что-нибудь забыл? Может аванс сразу решил заплатить?

Амаликитян открыл дверь, но, к своему ужасу, увидел на пороге не пьяную и добрую морду Грегоряна, а заросшую щетиной, пересеченную глубоким шрамом физиономию какого-то абрека. За его спиной толкались двое, на вид — типичные бандиты. Это были Квали, Чингиз и Сильвер.

Получив удар в челюсть, хозяин квартиры отлетел к противоположной стене прихожей, дав возможность непрошеным гостям войти в квартиру.

Из-за спины абрека вышел молодой брюнет в черных очках с вонючей сигарой в зубах и спросил:

— Где крест?

— Ка-какой крест? — потянул было антиквар, но мужик в очках приставил к его лбу дуло огромного пистолета.

— Ответ неправильный, — сообщил брюнет с сигарой. — Ты, может, слышал про меня. Я Чингиз. Так вот, после второй неудачной попытки я спущу курок. Понял?

— По-понял…

— Ответ правильный. Так где крест?

— Он у Пе-Петроса…

— Ответ правильный, но неполный. Кто такой Петрос? Где живет, чем занимается? Мандаринами на Центральном рынке торгует?

Амаликитян выложил все, что знал и про Петроса, и про его связь с дочерью первого лица. Возможно, он надеялся сохранить себе этим жизнь. Ожидания не оправдались. Выстрел из пистолета с глушителем прервал его карьеру на пороге славы и богатства.

Седой рвал и метал. Рвал свою докладную, составленную для генерала Цыгуна и метал клочки в Чингиза. Тот стоял перед ним с сокрушенным видом, но видно было, что с трудом терпит разнос.

— Кретины! — орал полковник. — Почему никому ничего нельзя поручить?! Я же физически не могу делать все сам!

На столе Седого зашипел селектор.

— Генерал ждет вас с докладом, — сообщил голос секретарши.

— Сейчас буду, — рявкнул в ответ Седой и посмотрел в упор на Чингиза. — Значит говоришь, орден забрал артист Петрос Григорян? Ладно, попробуем достать конфету из кучи дерьма. Жди меня в приемной.

Через минуту он постучал в кабинет Цыгуна.

— Разрешите?

— Входи, порадуй! — теперь роли поменялись и Седой сам очутился в положении жертвы разноса. — Ты уже в курсе?

— Смотря чего… — тихо произнес Седой.

— Ограбления квартир артистов и писателей наконец-то прекратились. Теперь начали грабить квартиры и дачи сотрудников аппарата ЦК. Это не твои орлы?

Седой изобразил обиженный вид.

— Мои люди работают под контролем, строго в рамках задания. Инициатива исключена. У меня есть основания считать, что наводка на квартиры товарищей из ЦК идет из окружения объекта "Дочь", — с ходу сочинил он.

— Ты в своем уме? Как я докладывать буду? Ты же знаешь, что Антропов только и ждет моего прокола, чтобы от меня избавиться. Леонид Ильич ясно сказал — делайте что хотите, но чтобы имя детей не пачкали. А я ему должен доложить, что его дочка воров наводит на квартиры членов политбюро?