– Нет, – со вздохом признался Кайрнех, – я многого не узнал, он успел обнажить Убийцу Теней, и на этом все разговоры закончились. Однако же я уверен, что в дом Райснерха провел один из моих доверенных лисов. Виррдан.

В голосе Кайра послышались отголоски боли. И не той, что терзает тело, а той, что уничтожает душу. Магистр теней вновь был предан близким человеком. Не человеком – лисом, но в данном случае это не имеет особенного значения.

Кайрнех встал, поблагодарил целителя Далвертона и озадачил Дамьена:

– Выцепи с пару теней потолковей и приставь к Виррдану.

– Оставите его пока в доме? – спросил теневик.

– Пока да, – кивнул Кайр, – пока не найду время пообщаться с ним на грани. День-два, не больше.

Покачнувшись, магистр выпрямился и, отказавшись от чьей-либо помощи, побрел в спальню. Теневик посмотрел ему вслед, коротко вздохнул и исчез.

– Леди Ноэль, присмотрите, прошу вас, чтобы он спал на спине, – попросил целитель.

Я хотела было поблагодарить и заверить, что, разумеется, присмотрю, но все эти мысли из головы вымел глухой стук.

Мы с целителем, не сговариваясь, рванули в спальню, где и обнаружили Кайра. Кайра, который не дышал!

– У него сердце не бьется, – ошеломленно выдохнула я, – у него не бьется сердце!

– А, – крякнул целитель и повел ладонью над телом магистр, – и правда, не бьется.

После этих слов магистр Далвертон магией перевернул Кайра на спину и принялся неспешно кастовать какие-то заклятья. Большая часть из которых была мне абсолютно неизвестна! Затем он выхватил откуда-то несколько флаконов с зельями и по капле споил их магистру теней.

– Беда эта знакомая, – целитель чуть ли не мурлыкал, – и купировать приступ всяко проще, чем спасти милорда от иных увечий.

Кожа Кайрнеха порозовела, и я, бросив диагност, убедилась, что сердце вновь бьется.

– Так бывает. – Целитель левитировал магистра на постель.

– Что за…

– У вас вновь был приступ. – Магистр Далвертон вытащил из воздуха платок, тщательно оттер руки от остатков зелий. – Думаю, на ближайший месяц мы можем расслабиться. Я буду при храме, милорд. Но ко времени дуэли прибуду во дворец.

– Хорошо, – Кайрнех сел на постели, – благодарю, магистр.

– С почтением принимаю вашу признательность, – хмыкнул целитель и исчез в портале.

– Кайр…

– Я внезапно определился, – серьезно произнес магистр теней, – медлить нельзя. Завтра дуэль, сразу после мы идем в храм, я призываю в свидетели богиню, и вне зависимости от того, явится она или нет, мы возвращаемся домой. Подниму вокруг наших земель военные щиты, и посмотрим, что они будут делать.

– Что с твоим сердцем, Кайр?

– Я люблю тебя, – улыбнулся этот невозможный лис, – и очень нуждаюсь в хорошем сне.

– Кайр…

– Я живу с этим уже больше… Ох, больше семи или восьми лет. – Он посмотрел мне в глаза. – Я ведь все равно не скажу, Ноэль.

– Это проклятье. Ты говорил, что проклят. – Я прикусила губу. – Мое Пламя…

– Я не собираюсь менять свое здоровье на твое, – отрезал Кайрнех. – Я принял это проклятье добровольно. Да, это было глупо и неразумно, и… И как выяснилось, тот двуликий того не стоил. Но обратно это все не откатить.

– Но…

– Нет. Магистр всегда рядом, у меня есть сигнальный амулет. – Он улыбнулся. – Это всего лишь кратковременная остановка сердца, Ноэль.

– Всего лишь?!

– Спать, – четко проговорил двуликий и одним жестом погасил все светильники.

После чего улегся и, закрыв глаза, притворился спящим.

Всю ночь я вскидывалась и прислушивалась: дышит ли Кайр, бьется ли его сердце, не пора ли звать на помощь? Утром была совершенно разбита, а Кайрнех виновато вздыхал и корил отсутствующего Далвертона за то, что он не смог придумать какой-нибудь удобоваримой лжи.

– Но рано или поздно я бы об этом узнала, – только и ответила я.

– Лучше поздно, – честно ответил Кайр, – я не позволю тебе лечить меня, Ноэль. Раньше я не знал, чем для Пылающих оборачивается их дар. Теперь знаю. Мое проклятье не особенно мешает, оно не прогрессирует. Более того, оно понемногу ослабляет свои тиски.

Кайр встал за моей спиной и, забрав из моих рук гребень, начал сам разбирать спутавшиеся прядки волос. Прикрыв глаза, я тихо наслаждалась заботой и чувствовала, как тяжелая, давящая головная боль уходит.