— Если не ошибаюсь, это было давно? – спросила я, надеясь, что Ингирис все же захочет рассказать свою историю.

— Я тогда только академию окончил, может год прошел после этого. О последствиях даже подумать не мог.

Не похоже было, что мужчина готов рассказывать о своем прошлом. В его глазах застыла давно приглушенная боль. Мне даже подумалось, что Ингирис настолько глубоко в душе спрятал эти воспоминания, что опасался возвращаться к ним. И сейчас мученически вытаскивал эти чувства наружу и пытался выдавливать из себя слова.

— Если не хочешь, можешь не рассказывать.

Я представила, как бы сама себя чувствовала, вздумай мужчина расспрашивать меня о прошлом. Особенно о том, что острым ножом резало по сердцу и приносило только печаль и боль.

Он же перед этим дал мне возможность самой решить говорить о себе или нет. Я, наверное, должна так же поступить.

– А потом у лейры будешь выпрашивать, – хмыкнул не очень весело мужчина. – Или у студентов, или у лорда. Нет уж, сердечное спасибо! Они расскажут! Такого наговорят, что я никогда не разгребу.

— Я бы может и не говорила о тебе со служанкой, — отмахнулась от обвинений, — но девушка заметила, что между нами изменились отношения. Пришлось что-то сказать, а о тебе я знаю только из воспоминаний самой Алиссии. Так что извини, ничего плохого я не хотела и обижать тебя не планировала.

Вообще, узнать хотелось так, что аж зудело! Что же такого в прошлом произошло? Ну набил Ингирис рожу кому-то, так отчего же его родные от него отреклись? Неужели ситуация была настолько не легкая?

– Не хочу рассказывать, ты права. Но, пожалуй, все же надо. Хоть будешь понимать с кем тебя судьба свела.

— Может, вечером? — я прекрасно понимала, что такой разговор не может быть коротким, а впереди у мужчины еще как минимум три пары. Как раз и с мыслями соберется, и нам никто не помешает своим неожиданным визитом. — Может, и я расскажу еще что-нибудь о себе. Вообще нам действительно нужно нормально поговорить и познакомиться.

– Да, согласен, – Ингрис заметно расслабился. – Заодно и подготовим тебя к завтрашнему ритуалу.

Настал мой черед нервничать. Я не так сильно боялась откровенных бесед, как неизвестности. Здесь еще, прямо сказать, и опыт неудачный имелся за плечами. А ну как снова на неизвестно какое время слягу! Страшно, черт возьми!

– Ты боишься, – не спрашивал, а констатировал мужчина, который внимательно следил за моей реакцией.

– Есть немного, – честно ответила. Чего лгать и притворяться смелой барышней, если мне аж зубы сводило.

— Я не Алиссия, — как-то дерзко, словно щеголяя, произнес Ингирис. — В постель тебя не уложу. Ну, разве что, сама того захочешь, и дело будет далеко не в ритуале.

Не думала, что отреагирую так. Щеки мгновенно заалели: я почувствовала прилив крови к ним, можно было даже в зеркало не смотреть. Сердце сделало самый настоящий кульбит и затрепетало птичкой, словно я подросток на первом свидании.

Уже и не вспомню, когда в последний раз подобные ощущения появлялись в моем теле. Приятные бабочки в животе, учащенное сердцебиение и застенчивость – все это было так неожиданно! Как гром среди безоблачного неба!

Неужели Ингирис начал мне нравиться?

– Как ты себя чувствуешь, кстати? — будто не заметив моего смущения, спросил мужчина, уже собираясь снова отправиться на пару.

— Уж получше. По крайней мере, я не падаю без сил в конце дня. Думаю, это можно считать прогрессом!

Он кивнул, бросил на меня неразборчивый взгляд и ушел, прибавив напоследок, что вечером расскажет все о ритуале.

Если бы я только знала, кто придет меня посетить через минут двадцать после того, как Ингирис ушел, то молила бы его остаться. Даже наплевав на собственную гордость!

– Алиссия, свет моих глаз, роза моя, как же я скучал без тебя!

Лорд Дарнесски, собственной персоной, влетел в мою комнату без стука, словно к себе домой приперся. Он быстрым шагом шел ко мне, с распахнутыми руками и горящим, решительным взглядом, что не оставалось никаких сомнений, что конкретно мужчина хочет сделать.

— Не надо! — я содрогнулась и дернулась в сторону, вскочив перед этим на ноги, так быстро, что кресло перевернула. Вот мне счастье упало на голову, мать родная!