Ну а теперь можно разобраться, что не так с книгой Джорджа Оруэлла «1984», опубликованной в 1949 году. По-моему, здесь просто нужен другой жанровый термин – «фельетон» или даже «баян». Ведь в антиутопиях Верна, Лондона, Замятина и Хаксли рассказывается про будущее; авторы показывают, насколько радикально новые технологии изменят общество. Но в книге Оруэлла нет будущего, не предсказано никаких новых технологий или новых форм общественного устройства.

Да, роман запоминается благодаря ярким терминам, вроде «новояза» (newspeak). Но все эти термины называют давно известные явления – тот же советский новояз высмеивали Ильф и Петров в «Двенадцати стульях», за 30 лет до Оруэлла. Таким образом, «1984» вместо будущего отправляет читателей в прошлое: это гротескная пародия на предвоенную сталинскую Россию.

Оруэлл с тридцатых годов ненавидел этот «неправильный социализм», и ожидал, что правильные социалисты (троцкисты) придут к власти в Британии после войны. К слову сказать, социалистом был и Герберт Уэллс, которого любил цитировать британский премьер-министр Уинстон Черчилль. Однако Уэллс относится к России неплохо: после первого своего визита в Москву он даже предложил ввести русский язык как третий иностранный в английских школах. Уэллс лично встречался с Лениным и Сталиным, несмотря на идеологические разногласия. Да и свою последнюю любовь, Марию Закревскую, он встретил в Петербурге.

А вот Оруэлла очень бесило сотрудничество своей страны с ненавистной советской Россией во время войны. Сразу после победы, в 1945 году, он публикует «Скотный двор», изобретает термин «холодная война» и разными другими способами старается убедить всех в советской угрозе. Своими фобиями он раздражает многих окружающих, поскольку настроения у британцев в эти годы совершенно иные: Россия ещё считается союзником, она только что спасла Европу от фашистов.

Но больной туберкулёзом Оруэлл не успокаивается – и пишет «1984». Когда книга выходит, критики отмечают мрачное, даже садистское настроение романа… и повторение чужих образов. Опять тотальный надзор, опять герой влюбляется в женщину, которая любит нарушать запреты, и в конце опять процедура «удаления фантазии». Вот что писал об этом британский историк Исаак Дойчер:

«Недостаток оригинальности иллюстрируется тем фактом, что Оруэлл скопировал и идею, и сюжет, и основных персонажей, и символику, и всю атмосферу своей истории у русского автора, который до сих пор почти неизвестен на Западе. Это Евгений Замятин, а книга, ставшая моделью для Оруэлла, называется «Мы». Роман Оруэлла является тщательно отделанной вариацией Замятина на английском – и видимо, только на этой тщательной английской отделке держится его оригинальность» [37]

Так говорили о книге Оруэлла в начале 50-х, когда она только появилась. Но через несколько лет её тиражи в США заметно выросли – «холодная война» обострилась, и она требовала именно таких страшилок, понятных простому фермеру. Книги, предупреждавшие об опасностях пропаганды, сами становились частью мощной пропагандистской машины [38].

Впрочем, в эпоху маккартизма американцы научились сочинять собственные антиутопии про «охоту на ведьм». В 1953 году выходит «451 по Фаренгейту» Рея Брэдбери. Здесь главный герой – сотрудник спецслужбы по сжиганию книг; в этом мире будущего считается, что книги вызывают у людей ненужные мысли и эмоции. Однако новая романтичная соседка подрывает веру героя в идеалы пожарной службы, он начинает читать запретные книги вместо подключения к интерактивному телевидению, а затем и вовсе уходит к подпольщикам, которые заучивают книги наизусть и таким образом спасают их от забвения [39].

Сюжет, как видите, не особо оригинален – опять соблазнительница Ева испортила мужчине райскую жизнь. Но некоторые предсказания Брэдбери сбываются: телевизионные развлечения действительно вытесняют книги. А тем, кто ещё любит читать, приходится прятаться от «электрических псов» копирайта: в начале 2000-х организации по защите авторских прав совместно с полицией сжигали тысячи дисков, где были записаны пиратские книги. Позже американская «культура отмены» тоже привела к сожжению литературы: в 2021 году в канадской провинции Онтарио сожгли более 5000 «неполиткорректных» книг из школьных библиотек.

Объясняя студентам, чем твёрдая научная фантастика отличается от жидкой и газообразной, я обычно привожу в пример фильм «Космический рейс», снятый в СССР в 1935-м. Фильм немой и чёрно-белый, но в нём отлично показана гравитация в разных местах космоса: на орбите герои летают в невесомости, а на Луне – подскакивают при каждом шаге. Там вообще много реалистичных деталей космического полёта, показанных за тридцать пять лет до реальной высадки на Луну. А всё потому, что консультантом фильма был Константин Циолковский, один из первых теоретиков космонавтики. Это твёрдая НФ.

Теперь отмотайте полсотни лет вперёд, к тому времени, когда вышли «Звёздные войны». Здесь много дорогих спецэффектов, но гравитация на всех планетах одинаковая – как в голливудском павильоне. Можно добавить ещё сорок лет и попасть уже в XXI век, когда вышла новая экранизация «Дюны» – очередное космическое средневековье со злобными императорами и национально-окрашенными повстанцами, с гигантскими животными и бессмысленными мечами. Спецэффекты в сто раз дороже, чем у Лукаса, но гравитация на других планетах опять такая же, как в павильоне. Это больше похоже на фэнтези, чем на НФ: замена лошади на космический корабль не добавляет никакой «научности».

Конец ознакомительного фрагмента.