Ганнибалу не требовалось объяснять, почему. В конце концов, душам свойственно рвать связи с телами при попытке выжигания. Именно так прах и становится тёплым. Однако, если станет тёплой каждая частичка плоти до последней, от души не останется ничего. Ведь именно эта связь и обеспечивает душе какую-никакую цельность. И именно поэтому души не рвут связи полностью, хотя, казалось бы, это много безопасней и практичней.

Даже Перловка, и та отращивала себе вполне материальную, пусть даже нечеловеческую, но абсолютно телесную нервную систему под Прагой.

— Я сломаю тебя иным методом, — Броня в очередной раз уклонилась от удара, а вот следующий приняла на предплечье, чтобы затем отбросить ту версию доспеха на тернии, вновь пришедшие в движение. — Большой глупостью было явиться сюда в одном из своих воплощений.

Пожалуй, да, не присутствуй карфагенянин здесь лично, мясные големы вряд ли бы оказались столь эффективны против Лешей. Да, у них имелся довольно неплохой искусственный интеллект, но с человеческим ему было не сравниться. Так что, полководец этой куче униткани был попросту необходим.

Понятное дело, что Ганя понимал свои шансы помереть в данном бою. В любом случае подготовил пальчик для копии, а то и целое готовое тело, дабы не терять времени. И собирай потом каждую отдельную копию, чтобы пожрать всех.

Однако, не бывает непробиваемой брони. Как не бывает атаки, от которой невозможно защититься.

Лешая вычислила доспех с живым карфагенянином внутри. Просто по тому, что он сохранял былую эффективность даже в условиях отсутствия связи, утонувшей в ауре богини. Девушка в одно движение оказалась рядом и вцепилась ногтями в плоть уродливого мясного конструкта. И дополнял сие действо характерный речитатив.

— О ты, чьим домом стала тьма, — “шептала” богиня, с заметным усилием, но всё же вскрывая защиту противника. — Чужая боль не трогала тебя…

У тело Брони вонзилось сразу несколько щупалец. Они без труда пробили кожу и мышцы, однако на том всё и остановилось. Любое проклятье банально “смывало” водоворотом ничем не сдерживаемой силы, а нанести больший ущерб телу богини за счёт мощного физического усилия не получалось. Всё, что мог Ганнибал, это лишь “жечь” впустую силы Лешей, да только делал он это явно недостаточно быстро, чтобы у той закончились души прежде, чем она сама нанесёт финальный удар.

— Жизнь других своим травил ты смрадом. Пусть бытие твоё обернётся вечным Адом!

Лешая вырвала Ганнибала из доспеха. Буквально “вырвала”. Руки-ноги мешали действию? Ну так пусть остаются внутри. Девушка и не думала их отрезать. Просто упёрлась одной рукой в корпус доспеха, а другой, пробившей грудину карфагенянина, тянула на себя, укрепляя заклинанием торс. А вот конечности не укрепляла, из-за чего те сначала выпали из суставов, а затем уже и мышечные волокна лопнули одно за другим.

Впрочем, кровь хлестала недолго. Богиня позаботилась о том, чтобы жизнь не покинула карфагенянина. Ни сейчас, ни когда тело начало скручиваться совершенно неестественным образом, хрустя ломающимися костями и хлюпая телесными жидкостями, меняющими состав. Сложно сказать, насколько хорошо вопли Ганнибала передавали испытываемые им страдания. По ощущениям случайного слушателя, пожалуй, выходило, что такую муку ни одно человеческое существо испытывать не способно, однако на деле выходило, скорей, что ни одному голосу не было дано поведать всей правды о том, что чувствовал его обладатель.

Вскорости он стал похож на одно из тех деревьев, что росли в Стенающей Роще. Но кое-какие отклонения в дизайне имелись. Как у дерева иной породы. И окончанием того превращения стало единственное движение, которым Броня сорвала с пленника его кожу-кору и отбросила в сторону.

Именно в этот момент девушка, наконец, обратила внимание на едва-едва подоспевшее подкрепление в лице закованной с ног до головы в доспехи будущей свекрови.

И тот факт, что Броня не дождалась всего лишь чуть, делал поражение ещё более обидным.

1.

Лешая медленно протянула получившегося дендрочеловека находящейся в добрых пятнадцати метрах от неё дворянке.

— Отнесите это к моей роще. Просто бросьте в сторону Игги. Думаю, она сама со всем разберётся.

Пани Маллой не стала спорить, задавать вопросы или ещё каким образом задерживать богиню, а поспешила забрать у неё из рук это вопящее бревно. В действиях аристократки даже прослеживалась некоторая суетливость, которой в иное время не наблюдалось вовсе.