— Нашла перед кем кичиться.

— Перед кем? Каковы твои достижения? Да, ты частенько ведёшь себя, как брошенный всеми одинокий ребёнок в пустом магазине игрушек, но какие у тебя достижения? Пачка нелепых мутантов? Да их даже не ты придумала!

— Но это же был босс-паук! — бровки Перлуши встали “домиком”.

— Да, прикольно, но идея не твоя. Я слышала о ней в опере.

— Опере? — икнула Тёмная Лешая. — Твой культурный уровень меня угнетает!

— Да я до сих пор помню, как сидела на премьере “Оды радости” Бетховена! И харизматичный пухлый бородач воспевал боссов-пауков!

У доппельгангера задёргалась щека.

— Тебе вообще нормально с такой кашей в голове жить? Какие игры вообще были во времена жизни Бетховена?

— Наполняющие его радостью, очевидно же! С хорошими качественными субтитрами! И боссами-пауками.

Богини смотрели друг другу глаза в глаза. Холодный взор, против взора, полного жалости.

Наконец, спустя секунд пять, Перловка вздохнула.

— Думаю, уничтожить тебя будет милосердно.

Ровнёхонько в этот момент в беседу вмешался тот мальчуган, что всё это время жался за спинами брата и матушки. Он осмелел настолько, что сам выглянул из своего укрытия и даже подал голос.

— Это тебя надо убить! Убить и съесть твою душу! Вот! Давай, Лешая, мы в тебя верим!

Он потряс в воздухе своим кулачком, а в следующую секунду испуганно сжался, не обращая никакого внимания на тёплую заботливую улыбку Брони.

Наверное, его испугала рука, пронзившая тело богини насквозь и вылезшая из груди, сжимая в кулаке всё ещё бьющееся сочащееся кровью сердце, из которого местами, словно из долго лежавшей в сыром месте картошки, торчали белёсые, похожие на маленькие щупальца, отростки.

1.

Даркен возвестил о своём возвращении способом ярким, громким и даже, в каком-то смысле, красивым.

При помощи нескольких цепных молний.

Очевидно ведь, что электрощупы проще всего преобразить именно что в молнии.

Кстати, к форгерийским понятиям красоты постепенно привыкаешь. Для них нормальна этакая макабристичность. В мире, где смерть является синонимом силы, логично, что она станет важным атрибутом красоты. Ибо красота слагается из успеха. Потому мужчины должны быть сильны, а женщины — хрупки и воздушны. Потому что успешный мужчина может защитить свою женщину, а успешная женщина находит себе успешного мужчину.

Но разве может существовать кто-то более успешный, чем некромаги?

Ты с этим живёшь. Ты это наблюдаешь год за годом. Начиная с детских книжек, заканчивая постерами к новым фильмам. Оно везде. Каждая третья реклама об этом.

О смерти.

Постепенно ты не можешь себе представить, как может быть иначе: без этого налёта готики, без атмосферы вечного хэллоуина.

Потому, когда в какой-то момент люди оказываются связаны яркой искристой плетью меж собой, воздух насыщается озоном и запахами жаренного мяса, а те, кто только что были живыми, присоединяются к хору агонизирующих смертников, а затем падают обугленными тушками, ты проникаешься красотой момента.

Некогда Даркен испытывал нечто подобное только в играх. Но там настроение задавала музыка. Жёсткий агрессивный бит гнал тебя вперёд. В Форгерии этого бита не было. Вместо него ты наполнялся по очереди тишиной, звуками природы и индустриальным нойзом. Так горючее наполняет камеру сжатия и ожидает там той искры, которая приведёт весь механизм в движение.

И как тот механизм, ты не захочешь останавливаться.

Ты вспомнишь, зачем эволюция наделила твой вид клыками. Ты начнёшь алкать крови. Пусть не её вкуса и даже не её запаха, а самого факта высвобождения этой жидкости из тел врагов.

Да, цепная молния не всех убила. Кое-кто из самоучек сумел откупиться от силы громоверца участком обгоревшей кожи или даже конечностью. Иные мутанты не пали без признаков жизни, а лишь застыли, нервно дёргая то головой, то клешнёй.

Но тем не менее, едва лишь явившись на поле сражения, где пал Гало, Даркен собрал обильную жатву. Не менее дюжины свеженьких трупов.

Это, вне всякого сомнения, заставит шелупонь опасаться вмешиваться в схватку главных звёзд сего мероприятия. То, с какой лёгкостью и скоростью пан Маллой их одолел, при этом, казалось бы, поскупившись даже на короткий взгляд в их сторону, не могло не внушать.

Все они обязаны усвоить важную истину:

Даркен крут!

И этот крутой Даркен пронёсся вихрем у них над головами, грохоча обувкой по контейнерам, а затем опустился на одно колено рядом со стоящим уровнем ниже закованным в живую плоть Ганнибалом и, выставив перед собой правую руку, выдал в одну точку атаку разом в пяти плоскостях.

Электричество.

Попытка поселить спазмирующее проклятье.

Контур гниения.

Банальный кинетический удар.

Продолжительное физическое воздействие в виде самонаводящегося бура, так любимого многими играющимися с поводками корсиканцами.