Под второю бутылочку коньячку разговор и вовсе потек спокойно и непринужденно. Командир, практически без утайки, рассказывал барону о том, как нас осудили и отправили на пожизненное заключение в Абакан, о побеге из этой жуткой тюрьмы для Осененных, и о её разрушении. Все равно об этом вскоре станет известно — шила в мешке не утаить. Профессор ахал и охал, восторгаясь мощью моего Дара, ибо после демонстрации с разрушением охранного периметра «Заксенхаузена» и мгновенного уничтожения охраны, не доверять Головину у штандартенфюрера не было никаких причин. Но рассказать историю до конца у командира не вышло — неожиданно в дверь апартаментов фон Эрлингера кто-то деликатно постучал.

— Кого еще принесло? — недовольно поморщился Иоахим, снимая Магическую защиту от прослушки. — Открыто! — громко крикнул барон, чтобы его услышали с обратной стороны двери.

Створка слегка приоткрылась, и в комнату осторожно просочился оберштурмфюрер Вернер:

— Герр штандартенфюрер? Господа… — уже не так подобострастно, как шефу, но с видимой опаской и страхом в глазах (видимо объяснили «добрые люди», кто являлся виновником ночных происшествий) произнес он.

— В чем дело, Руди? — Нахмурился барон. — Я занят! Если это не срочно… — В голосе фон Эрлингера послышалась угроза.

— Очень срочно, герр штандартенфюрер! — Решился даже перебить своего бигбосса Рудольф, вытянувшись при этом в струну.

— Докладывай! — Принявший «на грудь» уже солидную дозу спиртного, распорядился барон. По внешнему виду своего помощника он понял, что дело действительно серьезное.

— Но… — Оберштурмфюрер повел глазами в нашу сторону, как бы намекая: стоит ли распространяться при посторонних?

— Докладывай, Руди! — Видимо, выдержанный коньяк в жилах уставшего Мага сделал свое дело, и барон утратил солидную долю здравого рассудка.

— Ментальная защита заключенного номер один, — послушно отрапортовал Вернер, — неожиданно начала самовосстановление и проявила невиданное ранее сопротивление нашим усилиям! Неизвестно, что послужило толчком… но, возможно, что ваше недавнее проникновение в его Ментальное Пространство. Срочно требуется ваша консультация, герр профессор!

— Оу! — заинтересованно воскликнул командир. — Я так понимаю, что разговор идет о самовосстановлении разрушенного Ментального Пространства некоего заключенного у вас индивида? Как интересно! Он тоже Менталист?

— Отнюдь, — мотнул лысой головой барон, — обычный Осененный, Маг-Пирокинетик.

— Тогда я не понимаю, каким образом он оказался в Ментальном Пространстве, если он не является Мозголомом? А я вам скажу без ложной скромности, чтобы сплести такое Пространство даже для Мага, не имеющего ничего общего с Даром Менталиста требуется просто немыслимое количество Магической Энергии…

— А то я этого не знаю, коллега, — самодовольно фыркнул барон. — Как никак, а я тоже в Менталистике не желторотый юнец! И имею за душой кое-какие новаторские разработки и научные труды! — Принялся нахваливать сам себя поддатый фриц.

– Я знаю, профессор, — улыбнувшись, произнес князь Головин. — Для себя я особенно оценил и выделил ваш труд: «Клиника психопатий, при Ментальном воздействии на мозг, окруженный двойной блокировкой сознания».

— Так вы читали мои труды?! — Барон рывком поднялся с места.

— Не только читал, — улыбнувшись, произнес командир, — но с тридцать четвертого по тридцать восьмой год даже состоял с вами в переписке… по поводу нескольких аспектов ваших, поистине примечательных работ, с которыми был в корне не согласен…

Так вот он что? Как говориться — земля-то круглая! Это гора с горой не встречаются, а люди… Чудны дела твои, Господи — я реально удивился подобному совпадению. Хотя, именно в моем случае, это далеко на факт! Очередная проказа «Великого Насмешника». Знать бы еще, что он вообще из себя представляет? Ведь постоянно вокруг меня происходят абсолютно нереальные вещи.

— Но князь, — ошарашено произнес фон Эрлингер, — я бы запомнил сей факт…

— Разрешите представиться, — слегка наклонил голову Александр Дмитриевич, — Иннокентий Берг.

— Так это были вы? — Изумлению профессора не было предела. — Я и представить себе не мог, что вы — русский! Ведь ваши письма приходили едва ли не со всего света.

— Да, — кивнул командир, — увы, по ряду не зависящих от меня причин, я не мог в тот момент ни раскрывать своего настоящего имени, ни происхождения… А письма, да — мне довелось поскитаться по миру. А вернувшись в Россию… вернее в СССР, конспирация, камрад Иоахим, и еще раз — конспирация.

— Как я переживал, когда вы перестали отвечать на мои письма, — признался профессор. — Ведь в наших научных диспутах мы поистине открывали темные и неизведанные тайны человеческого мозга.