— Думаю, что на новом месте ему будет лучше, чем здесь, — едва сдерживая ком в горле, ответила Меррон.

— Странно, что ты не поехала с ним, — продолжал размышлять Гленн.

Они были с Киганом, как брат и сестра, и тем более прошли настоящее испытание Дремлющим океаном, неудивительно, что ее товарищи и те, кто их хорошо знал, такие, как тот же самый Гленн Буфф, задавались подобным вопросом. Поэтому Бойд и поднял ее в звании и должности, естественно устроив ей перед этим самый настоящий допрос с пристрастием. Алькальд не мог поверить, что Киган скрывал свое проклятие от единственного друга в своей жизни. Калвах пришлось призвать на помощь Высших, чтобы убедить командира.

— Мне и здесь есть, где расти, Гленн.

— Ну так, а чего ты такая грустная, а? — рассмеялся трактирщик и по-дружески хлопнул ее по плечу, — Давай праздновать! Весь город кутит, а ты словно соли объелась. Чудовище убили, ты теперь главный старшина амбрехтской стражи. Первый помощник самого алькальда.

— Ты же знаешь, я не люблю все это веселье, — выдавила улыбку городовая.

— Ну один раз можно, — он подмигнул ей, — Все-таки не каждый день у нас в городе изводят монстра. Кстати, не удалось выяснить, что за тварь то жрала наших баб?

Меррон прищурилась, глянув на хозяина «Домашнего волка». С каких пор подобное отношение к портовым шлюхам? Гленн был одним из тех, кто считал, что отребья доков именно так и должны были сгинуть.

— Нет, к сожалению Потрошитель человеком после смерти не стал. Ведьмак что-то сказал о необратимости проклятия, типа человеческая личность давно себя принял, как чудовище.

— Эх, жаль. Хотелось бы все-таки знать, кем оно было. Как представлю, а вдруг он приходил ко мне в трактир…

— Упаси Высшие, Гленн, кроме портового контроля к тебе никто за похлебкой не ходит, — фыркнула Меррон, вновь давя из себя улыбку.

— Это точно, Мер, — согласился с ней Гленн, — Слушай, а этот убийца чудовищ долго он у нас еще будет? — он с тревогой пожевал губы, решаясь продолжить, — Я ничего не имею против, конечно, благодарен за избавление города и все такое. Но сама понимаешь, он же сам не человек, а такие могут принести несчастье… ну ты же знаешь россказни о них…говорят, что они даже детей похищают для своих магов-отступников.

— Я поняла о чем ты, Гленн. Лунчд сказал, что отдохнет пару дней и завтра уедет из города.

— Сжечь бы еще тот притон, в котором он остановился, — размышлял Буфф, крутя по столу миску с крошками, — Да, говорят у девчонки новый покровитель. Из портовых. Ну ладно, чего уже тут разглагольствовать. Тебе пива или вина принести? Сегодня свинина на углях с луком и перцовым соусом.

— Давай лучше водки вместо пива, — решила Калвах.

— «Лакланское молоко»?

— А есть?

— Обижаешь, Мер. Для тебя всегда припасено.

— Ну давай.

Пока Гленн прихрамывая на костыль, который у него был вместо ноги, что подрали волки, убежал на снедью, Меррон вытащила из-за пазухи мешочек с орешками в сахаре и принялась их жевать, ожидая настоящую снедь. Проклятый и невыносимо колючий голод жег ее желудок, а запахи только разжигали пламя костра.

Буфф вернулся и она спрятала свои сладости. Трактирщик поставил поднос перед ней с плоской тарелкой, полной еще дымящихся кусочков мяса из свиной шеи, посыпанных зеленью, маленькой чашечкой соуса из мелко нарубленного красного перца, и блюдцем свеженарезанного кольцами лука. Рядом расположил штоф с мутно-белым «молоком Лаклана», названным так по имени острова, на котором делают водку из зернового спирта, белого винограда, жмыха, аниса и бадьяна, хлопнул об столешницу стаканом.

— Приятного аппетита, Мер! Еще раз поздравляю с новым званием. Все за счет заведения.

— О, большое спасибо, Гленн, — она в шутку отсалютовала ему и налила полный стакан водки.

Взболтнула мутную жижу в нем.

— За тебя, Ноэ, — прошептала она, левой рукой вытерев не кстати появившуюся слезу, — Ты знаешь, что я должна была это сделать, — и одним гладком осушила стакан.

Она не ощутила ни горького вкуса, ни обжига горла, словно обычная вода, а не знаменитая водка с острова Лаклан, сбивающая с ног крепких здоровьем мужчин, только что оказалась в ее желудке.

И все по одной причине.

Потому что в этот момент в трактир вошел он. В своем снятом с плеча головореза Борзого Даффа плащ-накидке и капюшоном на голове, прячущем лицо в темноте. Только небритый бледный округлый подбородок виднелся на свету, но она знала что его разноцветные глаза смотрят прямо на нее. Те же самые, что жгли ее на входе в трактир. Навершие в виде головы кота угрожающе шипело, поблескивая серебром.

И удивительно, что никто из стражников не обратили на эту худощавую и поджарую фигуру, замершую, как призрак какого-нибудь древнего поместья. Должно быть использовал какое-то свое колдовство, отводящее глаза.