Горячие руки легли на плечи и потрясли. Его голос звал, просил взглянуть на него. И я видела эти тёмные глаза, правда, почему-то сквозь пелену. Попыталась тряхнуть головой, проморгаться. Не помогло. Все та же пелена перед глазами, да и в уши будто вату засунули.

Ярко-голубые глаза призрачного ректора мигнули неожиданно, привлекая к себе внимание.

— Твоя миссия закончена, Елизавета, возвращайся домой.

Я не видела как двигаются его губы, но голос отчетливо раздавался в голове. А затем последовала темнота и это не были объятия любимца тьмы.

— Арон, — шепнула, чувствуя, как подкашиваются ноги.

— Арон? Какой Арон? — голос, другой, но до боли знакомый. — Доктор, она пришла в себя! Эй, Лисовская, а ну не отключайся обратно!

Макар?! Твою же мышь!

— Лисовская, тук-тук-тук.

В уже приоткрытую дверь постучали.

Хоть и пролежала на больничной койке пару недель, тело все ещё слушалось из рук вон плохо. С трудом приподнялась, умостившись на приподнятой медсестрой подушке.

— Во-от так, ты умница, ещё пару дней, несколько анализов и можешь быть свободна, — проверив капельницу, брюнетка лучезарно улыбнулась, вот только улыбка была адресована не мне, а вошедшему в палату Макару. — Если буду нужна, нажмёшь на кнопку вызова.

Слегка покачивая бёдрами, медсестра протиснулась между дверью и мужчиной, стрельнув в него взглядом из полуопущенных ресниц. Странно, отметила про себя, Прохоров даже не обратил внимание на столько откровенный жест. Закрыв за медсестрой дверь, Макар поправил едва не спавший с его плеч медицинский белоснежный халат.

— Ну, как ты тут? — Небольшой букет полевых цветов приземлился в изножье кровати.

Уголок губ самовольно приподнялся в подобие ухмылки. Признаться, я была крайне удивлена. И тем, что принесенными цветами были не розы, которые он вечно таскал на все свои свиданки с девчонками-однодневками, и то, что его вопрос был искренним. Неужели самовлюбленного паренька кто-то интересует кроме него самого?

— Терпимо, но от постоянных заборов крови на моих руках скоро не останется и живого места, — хмыкнула, поглаживая сгиб руки — неопытность медсестры аукнулась мне парой синяков.

— Все расходы по больнице я взял на себя, можешь лежать сколько нужно. Столовская еда тут конечно отвратительна, поэтому если что-то будет нужно…

— Не нужно, — прервала жаркую речь, замечая, как за все время серо-зелёные глаза не поднялись выше уровня кровати. Боится смотреть мне в глаза? — Как придут анализы я выпишусь, в отделении, наверное, столько дел накопилось.

Я не спешила вспоминать ту злополучную ночь в его доме, пьяные аморальные обещания. За последние недели мои воспоминания переполнились, практически стерев плохое из памяти. Практически, но не до конца.

— Лиза, я…

— Как я оказалась здесь? Медсестра сказала, что меня доставили с переохлаждением и я не приходила в себя. Пульс был слабый, а нюхательная соль не помогала и я впала в кому, — снова прервала, не дав и начать его речь.

— Женщина, ты хоть и в больничной койке, но так и не даёшь мне раскрыть рта! — не выдержав, Макар резко вскочил на ноги, от чего стул едва не опрокинутся, опасливо пошатнувшись. Сложив руки на одеяле, благоразумно промолчала. — В больницу тебя я привёз, да и из реки вытащил тоже я. Как только залез в эту ледяную воду в миг протрезвев. Ты знаешь, Лиз, я так виноват перед тобой…

Да, Прохоров и признающий свою вину? Ну, дела-а!

Не выдержав моего взгляда, он заходил из стороны в сторону в небольшой больничной палате, заложив руки за спину.

— Осознал? — спросила спокойно, не желая как-то уколоть, хоть это и было нормой нашего общения, но в Макаре действительно что-то изменилось.

Будто та ночь его изменила.

— Что я мудак? — хмыкнула, услышав точное описание. Увидев улыбку, Прохоров запустил руку в свои волосы, растрепав их. — Только то, что я гораздо хуже. Так что ты в праве на меня заявить и отправить на нары, если хочешь.

— Ага, так уж твой отец мне это и позволил, — глаза сами закатились к потолку.

— Он не будет вмешиваться, — задержавшись у окна, Макар полуобернулся. Его взгляд заскользил по одеялу, укрывающему мои ноги, перешёл на катетер, переливающий раствор с капельницы. Не выдержав, ударил кулаком по подоконнику.

Надо же, действительно чувствует свою вину. Что же изменилось за эти две недели? Хоть Макар и выглядел как прежде — загорелым красавчиком, пленяющий девчонок хорошеньким личиком, вот только внутри. Внезапно я заметила лёгкую фиолетовую ауру вокруг мужчины. Моргнув, потёрла глаза пальцами.