– Есть не подкачать, товарищ генерал! – вновь вскинул руку к виску Ковалев.

И пошел обратно к самолету.

Все стояли и смотрели, как Ковалев вернулся к “Илюшину”, взобрался по стремянке в кабину, механик спустился с крыла. И дверца захлопнулась.

Зафыркал, заревел двигатель самолета, крутнулись и превратили в сплошной серебряный круг винты. Машина вздрогнула и медленно тронулась с места, покатила к взлетной полосе, набирая скорость, все быстрее и быстрее...

– Он сразу на фронт? – спросил Мессинг.

– На фронт. В воздушную армию генерала Громова.

Штурмовик оторвался от земли и, мигая красными огнями, медленно пошел вверх, в мутное белесое небо.

Москва, весна 1944 года

Подмосковная проселочная дорога петляла от шоссе через густой березовый лес. В голых черных сучьях запуталось белое холодное солнце. Черная “эмка” быстро ехала по укатанному снежнику.

Скоро березняк поредел и показался высокий бревенчатый забор, сторожевые вышки, тяжелые тесовые ворота и небольшой домик КПП. За забором виднелась длинная высокая крыша какого-то двухэтажного строения.

Из домика КПП вышли два автоматчика в полушубках. Один остановился перед шлагбаумом, поджидая катившую к нему машину.

Полковник НКВД Федюнин, доверенное лицо Лаврентия Павловича Берии, опустил стекло машины и спросил у охранника с погонами лейтенанта:

– Нефедов здесь?

– Так точно, товарищ полковник, – козырнул лейтенант и стал поднимать шлагбаум.

“Эмка” въехала на территорию, подкатила к двухэтажному бревенчатому зданию, остановилась у подъезда. Первым из машины выбрался полковник Федюнин. Новенькие полковничьи погоны сверкали на солнце. Следом за ним из машины вылез Мессинг, потопал ногами, разгоняя кровь. Твердый снег громко скрипел под подошвами.

По расчищенной дорожке они пошли к зданию, на дверях которого не было никаких вывесок.

На вахте у входа сидел молодой парень с лейтенантскими погонами. При появлении полковника Федюнина и Мессинга лейтенант вскочил со стула, вытянулся, отдал честь.

– Все собрались?

– Все, товарищ полковник. В комнате отдыха на втором этаже.

Федюнин направился к лестнице на второй этаж. Мессинг двинулся следом.

Они поднимались по широкой деревянной лестнице и на середине марша услышали голоса сверху. Полковник остановился и сделал знак рукой Мессингу, чтобы тот тоже встал. Наверху громко разговаривали.

– Это, по всей видимости, электромагнитный спектр, хотя он изучен во всем диапазоне. От сверхжестких гамма-лучей до сверхдлинных радиоволн... В нем нет ни одного участка, на котором могла бы осуществляться телепатическая связь.

– Парапсихологическая связь... – добавил второй голос.

– Не, ребята, тут дело не в терминах...

– Понимаю, что не в терминах, но слово “телепатия” давно скомпрометировано всякими буржуазными всезнайками. И я тоже уверен, что материального поля, которое бы служило для передачи информации непосредственно из мозга в мозг, не существует.

– Да брось ты, Геныч, всего сто лет назад, если смотреть с этих позиций, не было материального поля для передачи звуков и изображения на большие расстояния. Ведь радиоволны были открыты Герцем еще в тысяча восемьсот восемьдесят шестом году.

– Ты думаешь, существуют еще какие-нибудь поля?

– А почему бы и нет?

– Почему же их до сих пор не заметили ученые?

– С помощью приборов, предназначенных для изучения электромагнитного поля? А ты попробуй с помощью безмена или простых весов измерить скорость и частоту радиоволн...

– Черт его знает, может, ты и прав... Интересно будет поглядеть на этого Мессинга.

– А вот посадить его в заземленную медную клетку – сможет ли он оттуда читать мысли?

– Кто это? – шепотом спросил Мессинг полковника Федюнина.

– Курсанты разведшколы... толкуют про ваши уникальные способности, – так же шепотом ответил полковник.

– В клетку меня посадить хотят? – усмехнулся Мессинг.

– Эти могут...

– Вообще-то, подслушивать нехорошо...

– Это не подслушивание, это – контроль, – холодно возразил Федюнин. – Ладно, пойдемте наверх...

Они поднялись в холл второго этажа. Вдоль стен располагались диваны и кресла, длинный низкий стол с начищенным самоваром, чайными чашками и большим цветастым фарфоровым чайником с заваркой. Курсанты толпились у стола, оживленно спорили и разом смолкли при появлении полковника и Мессинга.

– Здравствуйте, товарищи курсанты, – негромко поздоровался полковник Федюнин.

– Здра... жла... товарищ... полковник! – разом гаркнули курсанты.

Пятнадцать курсантов сидели за отдельными партами. Все они были в одинаковых гимнастерках без погон и знаков отличия, все коротко стриженные и с одинаково ясными, полными жгучего интереса глазами.