Канарис свернул на другую пустынную улочку. Вдоль нее тянулись высокие глухие стены, под самыми крышами на брошенных из окна в окно веревках сушилось выстиранное белье. Канарис, оглядываясь по сторонам, быстро шел по улочке и вдруг увидел двух идущих навстречу мужчин в светлых костюмах и шляпах, надвинутых на глаза.

Канарис чуть замедлил шаги, но продолжал идти. Завел правую руку за спину, приподнял край пиджака – на спине из-за пояса торчала рукоятка пистолета. Канарис не замедлил шага. Он и двое мужчин постепенно сближались.

Выдернуть пистолет и выстрелить Канарис успел раньше. Противники еще только поднимали пистолеты, когда прогремели два выстрела. Оба мужчины грузно завалились на мостовую. Канарис подошел к ним, пригляделся, брезгливо пнул одного ногой и процедил:

– Поганый латинос... – и быстро пошел по улице.

Из одного окна высунулась полураздетая черноволосая женщина, глянула вниз и что-то испуганно прокричала.

Канарис ускорил шаги, потом побежал.

Варшава, 1939 год,

немецкая оккупация

Черный “майбах” и мотоциклы остановились у подъезда старинного здания с колоннами. У колонн стояли два автоматчика. Дальше широкая лестница вела к подъезду с большими дубовымидверьми, украшенными бронзовыми ручками с львиными головами. По бокам дверей несли караул еще два немецких солдата с автоматами.

– Прошу, пан Мессинг! – Канарис предупредительно распахнул дверцу, и Мессинг выбрался из автомобиля.

Он огляделся по сторонам и вновь наткнулся на улыбающуюся физиономию Канариса.

– Пойдемте, пан Мессинг, я устрою вас как нельзя лучше. – Канарис взял его под руку и почти насильно повел по ступенькам лестницы, на ходу обернулся к охране: – Ждите! Сейчас поедем!

Один из автоматчиков, унтер-офицер, козырнул:

– Слушаюсь, герр штандартенфюрер. – Солдаты повернулись и отошли к своим мотоциклам.

...Они шли по гулкому коридору. Мессинг впереди, Канарис сзади.

– Стойте, – скомандовал Канарис.

Мессинг остановился. Канарис толкнул дверь и положил руку на плечо Вольфа, направляя его внутрь.

Это была приемная перед кабинетом. За письменным столом сидел молоденький шарфюрер. При виде штандартенфюрера он поспешно встал.

– Вызывайте наряд. Обыскать и определить в одну из подвальных камер. В одиночную. Охрана строжайшая. Никаких мер воздействия не предпринимать. Завтра я им займусь лично. Все ясно?

– Так точно, герр штандартенфюрер, – козырнул секретарь.

– Кто меня домогался? – спросил Канарис.

– Звонил комендант города. Звонил командир танкового полка полковник Курт Швангер. Сказал, что у вас назначена встреча.

– Ах да, совсем забыл. В карты поиграть собирались. – Канарис стукнул себя ладонью по лбу. – Ладно, придется отложить.

Мессинг, услышав про карты, вдруг усмехнулся:

– Надеюсь, вы больше не будете просить меня отыграться за вас?

– А может, и попрошу! – ничуть не смутившись, улыбнулся Канарис. – Полагаю, вы не откажете? Выручите меня, как тогда... много лет назад... Явполне серьезно говорю вам: я все помню и до сих пор благодарен вам...

– Что здесь раньше было? – спросил Мессинг.

– Странно, что вы об этом спрашиваете, пан Мессинг, – усмехнулся Канарис. – Неужели не дошли своим внутренним взором?

– Польская контрразведка... – подумав, ответил Мессинг.

– Браво, пан Мессинг. Вы снова не ошиблись. Неужели доводилось раньше здесь бывать?

– Нет, не доводилось...

– Действительно, у вас уникальные способности. Недаром фюрер назначил за вашу голову награду в двести пятьдесят тысяч... Но теперь от меня ничего не зависит. Приказ есть приказ. Завтра мы увидимся и обо всем поговорим. – Канарис снова широко улыбнулся и вышел.

– Садитесь, – приказал шарфюрер и указал на кресло у стола.

Мессинг сел. Через секунду в кабинете появились два фельдфебеля. За ними вошли два солдата и встали у дверей.

– Встаньте. Снимите пальто, – приказал высокий рыжий фельдфебель.

Мессинг снял пальто. Рыжий передал его другому фельдфебелю, тот принялся методично прощупывать его длинными пальцами, потом вывернул карманы и после этого отложил пальто на кожаный диван. Мессинг все это время не сводил с него глаз.

Затем рыжий фельдфебель начал обыскивать самого Мессинга.