— Хорошо. Просто дайте мне руки, — она придвинулась ближе к столу и протянула к парню раскрытые ладони. Когда он сжал их своими пальцами, Ди отчего-то смутилась и опустила взгляд. — Начнём с чего-то простого, вы не против? Подумайте о чём-то, что скрываете от окружающих.

В глазах замелькало, и Ди усмехнулась увиденной картинке.

— Тату на ягодице, значит.

— Нэрон, о чём она? — озабоченно поинтересовалась женщина.

— Это удар ниже пояса, — заметил парень, но глаза выдавали веселье.

— Картинку озвучивать, или…

— Не стоит, — отрезал он.

— Как скажете, — равнодушно пожала плечами девушка. — Тогда к делу. Подумайте о том дне… или ночи.

— Мне обязательно вспоминать?

— Так мне не придётся копаться в ваших воспоминаниях, — кивнула Ди, и замерла, погрузившись в его мысли, мгновенно становясь серьёзной. — Вечеринка. Дорогой клуб в центре. Парадиз?

— Да.

— На вас пиджак и рубашка, слишком официально для подобного места, разве нет?

— Я пришёл туда после работы.

— Ясно. Много людей. Даже слишком. Вечеринка не закрытая, так?

— Да.

— Значит, там не только ваши знакомые. Алкоголь разносит официант… парень, тёмные волосы, серые глаза, шрам на виске.

— Этого я не помнил, — вздохнул Нэрон.

— Не удивительно. Мозг весьма избирательно выдаёт информацию, а я считываю всё, — пояснила девушка. — Весело там у вас… а вот это кто? Официант сменился?

— Я не знаю…

— Но это женская рука, видите? Добавила алкоголь в пустые бокалы, а ваш заменила…

— И что это значит?

— Пока не знаю, — покачала головой Ди. — Посмотрим… о боже…

Ди выдернула руки из его пальцев, зажала ладонью свой рот и сорвалась с места, вылетая в единственную дверь, кроме входной. Она добралась до унитаза и склонилась над ним, её тут же вывернуло туда утренним кофе, что девушка успела выпить по дороге в офис.

— Я так и знала, — услышала она шипение женщины. — Ты сделал это, да? Почему не сознался? Я ведь всё равно была бы на твоей стороне!

— Я ничего не делал! И я не знаю, что меня убивает больше — твои подозрения или твоя реакция на моё возможное преступление!

— А что мне прикажешь? Позволить единственному сыну сесть в тюрьму?

— Так, хватит, я устал это выслушивать.

Ди услышала шаги, и вскоре в туалет постучали.

— Вы в порядке? — поинтересовался Нэрон.

— Да, — хрипло подтвердила Ди, пытаясь подняться. Выходило плохо, и в конце концов она перестала пытаться, захлопнула крышку унитаза и уселась на неё сверху. — Вы не могли бы принести мне воды? Бутылка есть в холодильнике под моим столом.

— Конечно, — согласился парень. Шаги удалились и снова приблизились. — Я могу войти?

— Да, — отозвалась Ди, не открывая глаз. Голова и без того кружилась, не хватало ещё бухнуться в обморок. Парень подошёл ближе и Ди почувствовала тёплые пальцы на своём запястье. Он вложил бутылку в её руку, но поняв, что девушка не способна её удержать, сам поднёс горлышко к сухим губам. Ди сделала пару осторожных глотков и вздохнула. — Спасибо.

— Что это было? — поинтересовался Нэрон, замечая, что к бледному лицу возвращается цвет. Девушке явно становилось лучше.

— Так бывает. Вы же знаете, что ощущения в огромной степени определяются реакциями мозга на внешние раздражители?

— Допустим.

— В тот момент, когда я считываю ваши воспоминания, моё тело иногда воспринимает их как собственные. Теперь это случается редко, и в основном связано с препаратами, которые принимают те, кого я считываю.

— То есть это реакция на алкоголь? — напряжённо поинтересовался Нэрон.

— Нет.

— Но я ведь больше ничего не принимал…

— Это не так. Видимо в последнем бокале был не только виски, — вздохнула Ди, наконец позволяя себе открыть глаза, чтобы увидеть выражение его лица.

— А что ещё? — нахмурился он.

— Судя по моему опыту это был рогипнол.

— Наркотик изнасилования?

— Да. И это определённо говорит о том, что никаких противоправных действий с вашей стороны быть не могло. Учитывая то, как быстро мне стало плохо, вы отрубились в течении нескольких минут после того, как допили этот бокал. Доза была огромной, она и убить вас могла.

— То есть вы верите мне? — с облегчением спросил парень. Не удивительно, раз собственная мать сомневалась в его честности.