Мы с ним говорили главным образом о спорте, а я хотел расспросить его о дочери, да всё не решался. Но он знал, что на душе у меня.

– Я видел её… дочь свою, – сказал он однажды, – в последний раз тридцать лет назад, – в тот самый день, когда она выходила замуж. Я был в соборе и издали глядел, как другой человек ведёт мою Хелен к алтарю…

Когда он рассказал эту историю, мне стало жаль его, – я понял, насколько он одинок и несчастен. Кинга заинтересовали мои видения: он расспросил меня о вас и вскоре ушёл…

Два года меня не беспокоили. Я надеялся, что обо мне забыли, но однажды «томминокер» стукнул в дверь… Знаете, есть такая песенка о подземных духах.

Нынче ночью, верь не верь

Томминокер стукнул в дверь

Я хотел бы выйти, но не смею.

Я боюсь, он там за закрытой дверью.

– Это последнее задание, – сказал Ричард, передавая фотографию, и я увидел ваше лицо. – Мне нужно знать всё об этом человеке!

В те дни с раннего утра и до позднего вечера я просиживал на диване и разговаривал сам с собой по-русски. Глядя со стороны, можно было бы подумать, что я не в своём уме. Мне не хотелось ни есть, ни пить… Я переживал всё то же, что и вы: боль, страх, волнение, не говоря уже о физиологических потребностях…

Литвинов побледнел.

– Это сродни одержимости! – сказал Стивенсон. – Мне казалось, что я дух, живущий в чужом теле…

– Вы чушь какую-то несёте! – вспылил Литвинов. – Где они бесноватые? Вы хоть одного встречали?

– А вы думаете, что они выглядят как-то по-особенному?

– В Библии, – проговорил Литвинов, – сказано, что это люди небывалой силы, живут в гробах, нападают на прохожих, ходят голыми, кричат всякие несуразности, истязают сами себя…

– Для атеиста вы неплохо знаете Писание! – заметил Стивенсон.

– Я искал истину когда-то, но в Библии нашёл только сомнение… Если Бог существует, то почему в этом мире так много боли и страдания?!

– Пути Господни неисповедимы, дела Божьи непостижимы! – провозгласил Стивенсон.

– Так говорят попы своей пастве, – усмехнулся Литвинов. – Они умеют сочинять сказки!

– В Евангелии речь идёт о человеке, в которого вошёл легион бесов, поэтому он истязал себя и нападал на других. «Моё имя легион, ибо нас много», – процитировал Писание Стивенсон.

– По мне так эта одержимость не что иное, как простое сумасшествие! – насмешливо скривил губы Литвинов. Американец, понимая, что не в силах убедить его, обречённо вздохнул и продолжал:

– Потом вы приехали в Нью-Йорк. А Ричард забрал фотографию и передал мне ещё один чемодан с деньгами…

После этого целых тридцать пять лет я его не видел! Он пришёл ко мне в 22-м году в Париже. Я постарел, а он совсем не изменился.

– Вы обещали оставить меня в покое!

– У меня к вам просьба! Это тот человек, которого вы искали в последний раз. Он представляет угрозу национальной безопасности США. По нашим сведениям, он скрывается в Южной Америке, но он хитёр и способен запутывать следы…

– Не смогли отыскать его и сразу ко мне – Джим помоги! – я засмеялся.

Вы меняли страны и города, переезжали с места на место. Мне большого труда стоило найти вас!

– Стало быть, я перед вами в неоплатном долгу! – съязвил Литвинов. – Благодаря вам, они пришли и вживили в мою голову маячок…

Американец вздохнул:

– Мне очень жаль, что я невольно стал виновником ваших бед. Но в то время я ещё не знал всей правды об этих Центрах! Я видел тех учёных, и мне казалось, что они немного не в себе: вообще не выходят за стены здания, хотя, на первый взгляд, их никто там и не держит.

Андрей Романов говорил, что это некие технологии по воздействию на разум, не так ли?

Литвинов побледнел:

– Вам известно и о моем разговоре?..

– С вашим внуком, – договорил за него Стивенсон. –Андрей Романов, президент России – ваш внук! Да, я видел, как вы шли к нему… Такое не забывается никогда! Способности вашей можно позавидовать. Вам заказали его… Убить собственного внука! И вы пытались сделать это чужими руками, для чего использовали мальчика-студента, подвергнув его испытанию гипнозом.

Джеймс Стивенсон растревожил раны Литвинова.

– Откуда у вас прибор? – раздраженно осведомился он.