Войдя в кабинет Семен Николаевич приветственно кивнул и, уважая привычки коллеги, положил принесенные бумаги на отведенное место.

— Вот, Валерий Радиславович, пришел к вам с поклоном. Дело щекотливое и чреватое дипломатическим скандалом, так что, сказали вам отпасовать…

— Да неужели? Ну давайте посмотрим… Чаю?

Голос у Бесфамильного был тихий, а манера разговаривать оставляла впечатление, что он постоянно, но не зло подшучивает над собеседником. Семен Николаевич, в ответ на предложение чая, кивнул и приняв у секретаря чашку, сел в кресло ожидая пока Валерий Радиславович ознакомится с переданными Ковалем данными и запросом Вареникова.

— Итак… Раз уж вы решили поинтересоваться моим мнением, то я склонен разрешить Вареникову поделится данными с киттами. В текущей ситуации от этого пользы будет больше, чем вреда.

— Вы так считаете?

— Ну разумеется. Видите-ли, мой дорогой Семен Николаевич… Как вам кстати чай?

— Превосходно! Где брали?

— Коллеги привезли из Чжуна. Так вот: не то, что бы я сильно доверял киттам, но давайте, положа руку на сердце, признаем — если уж они про это прознали, то не мытьем, так катаньем, это все равно добудут. Так что вопрос не в том, как это им не дать. Вопрос в том, как извлечь из этого максимум пользы. Судя по заключению Матренина, дело принимает скверный оборот. Если наши дорогие друзья с противоположной стороны линии невидимого фронта, ситуацию с этой программой в руках не удержат… А они не удержат, так как я не думаю, что после безвременной кончины господина Петерфельда там остались люди, которые понимают, что делают. Я и относительно несчастного Роберта-то был не особо уверен, а уж относительно его последователей и подавно. И когда это все начнет выходить из под контроля, нам очень сильно понадобятся союзники, которые помогут это все притоптать. Так что, продемонстрировав киттам нашу готовность сотрудничать и делиться лучше на том материале, которым и так придется поделиться рано или поздно. Логично?

— Логично… А что насчет допроса этого Бербухе?

— Как говорилось в одной детской книжке — «все страньше и страньше». В любом случае — пока трофеи и сам Бербухе не окажется в Институте, любые предположения на эту тему есть не более чем гимнастика для мозга. Оставим это пока и перейдем к самому интересному. Я же правильно понял, что все это просто аперитив, дабы раздразнить мое любопытство?

— Правда ваша… — Семен Николаевич усмехнулся, — Вареников просит, чтобы мы посодействовали в освобождении его помощника.

— Того самого, про которого милейший Пастухов у меня справки наводил? Как он, кстати? Наслаждается заслуженным отдыхом?

— Да. На той неделе его навещал. На даче обосновался.

— Зимой?

— Зимой. Печку топит, на лыжах гуляет, с внуками снеговиков лепит. Аж завидно. И да, того самого.

— Интересно… Насколько я помню, его содержат в «Стронгхолде» Ордена Чистых?

— По нашей информации — именно так. Но появилась кое-какая новая информация.

— Не говорите — я сам угадаю! — Бесфамильный притворно задумался, — Он сбежал и теперь партизанит внутри комплекса?

— Предположительно. Вам уже доложили?

— Этого следовало ожидать…

— Скажите еще, что вы знаете кто это? А то мы, к стыду своему, кроме городского фольклора, который больше Домоседову из «Тринашки» к лицу, нарыть не смогли.

— Ну вы Домоседова не обижайте, Семен Николаевич. Он у нас, конечно, специалист узкий, но уж если вы в его тему вляпаетесь, то кроме него за помощью бежать некуда.

— И в мыслях не было. Просто мы привыкли с более приземленными вещами дело иметь.

— Сказка ложь, да в ней намек, дорогой мой. Скажите — вы про такую госпожу Миледи знаете?

— Да. Интересная гражданка. А к чему это?

— К тому что сколько ей лет?

— Несколько веков, насколько я помню. Точнее надо документы поднимать.

— И вы не считаете её фольклорным персонажем, верно?

— Не совсем понимаю, куда вы клоните.

— А туда, дорогой мой Семен Николаевич, что когда вас ставят перед фактом, вы должны его признать. Не важно как вы это объясните — редкие спецспособности, артефактные технологии, но есть гражданка, есть её аномальное долгожительство и от этого факта вам никуда не деться. А этот гражданин вас перед фактом не ставит. Но это отнюдь не значит, что все, что вы про него узнали, есть фольклор. Понимаете меня?

— Кажется да… — Харченко задумчиво кивнул, — Но тогда значит…

— Именно. Но за подробностями, пожалуйста, к помянутому вами Домоседову.

— Хорошо. Тогда вернемся к его освобождению. Вареников доложил, что его Зампобой связался со своими и они готовы помочь в этом деле, но только в обмен на доступ к Архиву. Я так понимаю, имеется ввиду архив Церкви?

— И снова возвращаясь к фольклору — данный гражданин, по мнению киттов, имеет доступ к Архиву Церкви Святого сына, что, автоматически, означает что он, как минимум, знаком с Архивариусом.

— Да понял я, понял… — досадливо отмахнулся Семен Николаевич, — Схожу я к Домоседову… Что насчет проникновения в «Стронгхолд»?

— Если хотите знать мое мнение — отличная идея. А учитывая, в свете вышесказанного, что можно привлечь к операции киттов, то у нас намечается роскошный гамбит. Обмен информацией — это хорошо, а совместная спецоперация — роскошно! Сразу, минуя все экивоки и предварительные ласки, прыгаем на качественно новый уровень сотрудничества двух спецслужб.

— А риски? Узнают кто залез — скандал будет. А если еще и с киттами…