Мы разбредаемся с Крыловым в разные стороны, потому что сегодня его именины и жаждущих с ним выпить, потанцевать и пообщаться достаточно много.

Среди толпы гостей я встречаю нашего общего товарища и ненадолго с ним зависаю. Мы дискутируем и много пьём, вспоминаем прошлое и безбашенную молодость. Кое-какие моменты я и сам успел забыть, но у Сани память получше, поэтому он напоминает.

Я честно пытаюсь отвлечься, чтобы не смотреть на Нику, и напоминаю себе, по каким причинам выгнал её из своей квартиры утром первого января, отказавшись от кофе. Она —дочь Марины и Лёши, а я ей в отцы гожусь. У неё жених есть, хоть и мудак обыкновенный, а я с недавного времени в разводе и вовсе не собираюсь заводить отношения. Ни одна нормальная женщина не выдержит такого графика работы, как у меня. Даже Жанна не выдержала. Сдалась.

Я мужественно держусь и не смотрю в сторону Ники Крыловой, но смотрит она. В мою. Долго так, пронзительно, словно хочет что-то сказать. Я всё чаще ловлю на себе её взгляды и наконец, теряю терпение — подхожу, чтобы пригласить на танец.

Она удивлённо распахивает свои зелёные глаза и выходит со мной на танцпол. Напряжённая, зажатая. С опаской кладёт одну руку на моё плечо, а другую вкладывает в мою ладонь и словно ждёт, что её вот-вот ударит током.

— Я удивлена, Глеб, — тихо шепчет девушка.

— Чем?

Вероника значительно ниже меня ростом даже на каблуках. Маленькая такая, хрупкая, тонкая… Кажется, что если я прижму её к себе сильнее, то смогу сломать. И опять этот охрененный запах: клубнично-ванильный, совсем невинный, как и она сама.

— Ну тем, что ты пригласил меня на танец. Я думала, что нам придётся весь вечер держать дистанцию и делать вид, что мы не знакомы.

— Мне стало обидно, что ты со всеми танцуешь, кроме меня, — отвечаю шутливо.

Ника смеётся и немного расслабляется, но всё равно шарит глазами по залу, словно кому-то есть до нас хоть какое-то дело. Я не беру в расчёт Романа, потому что мне совершенно по хер, что именно он подумает.

— А ты ревнуешь? — спрашивает Ника.

— Ревную конечно.

Она тут же спотыкается и наступает мне на ногу. Забавная такая, когда тихо чертыхается и виновато заглядывает в глаза. Чтобы дать понять, что совершенно не злюсь, я сильнее надавливаю на её поясницу пальцами и начинаю поглаживать сквозь тонкую материю платья. Уверен, что этот жест никто не увидит, но Ника мгновенно смущается и краснеет.

Она не первая, с кем я сегодня танцую, зато первая, с кем хочется танцевать дольше. Дурацкая слезливая песня почти подходит к концу, но будет странно, если я приглашу её снова.

— Глеб, я забыла шапку у тебя в квартире! — спохватывается Ника.

— Правда? Честно говоря, не встречал.

— Правда! Её бабушка для меня связала, — отвечает она смущённо. — Я хотела заехать к тебе, но сначала постеснялась, а потом у меня не было времени.

— Нет проблем, приезжай завтра. Меня не будет до вечера, поэтому сможешь спокойно поискать.

— Глеб... Глеб, я хочу, чтобы ты был.

В этот момент я не могу сдержать улыбку. Меня подкупает её искренность и то, что свои желания Ника озвучивает в лоб. Хрен знает, куда ведут эти разговоры, но заканчивать мне однозначно не хочется.

У меня нет сомнений: девушка говорит правду про утерянную вещь, но, если бы даже она врала, я бы с удовольствием ей подыграл, потому что тоже хочу ещё раз её увидеть. Не останавливают даже доводы разума о том, что между нами разница в восемнадцать лет, которая отчётливо бросается в глаза. Ника приедет ко мне домой, но это не означает, что мы сразу же займёмся сексом. Пусть она просто придёт. А дальше будет видно.

— У тебя остались ключи от моей квартиры? — спрашиваю я негромко.

— Остались.

Танец заканчивается, и мне усилием воли приходится убрать от неё свои руки.

— Тогда договорились, Ника. До завтра.

Ника

— Вот ты где! — громко произносит мама.

Как только медленный танец заканчивается, волшебство исчезает. Воронцова отвлекает незнакомый тучный мужчина, а меня хватает под руку мама и куда-то тащит. Я не вникаю в её слова, только раз за разом прокручиваю в голове наш с Глебом разговор. Завтра у нас встреча. Вдвоём. В пустой квартире. Без сотни свидетелей. Интересно, как только я найду свою шапку, он меня прогонит или?..

Я прячу улыбку и, с трудом перебирая ногами, направляюсь за мамой. Почему она вообще так всполошилась? Разве пора разрезать торт? Запускать фейерверки?

— Представляешь, родители Ромы хотят пригласить нас к себе на дачу.

— Когда? — спрашиваю я онемевшими губами.

— Завтра. Отметим наступивший новый год, попаримся в бане. Ну и породнимся, — она после этого звонко смеётся.

— Я никуда не поеду.

 Я резко выдёргиваю руку и останавливаюсь посреди зала.

Мама хмуро смотрит на меня и недовольно поджимает напомаженные губы. Наверное, это впервые, когда я пытаюсь ей перечить. Я, послушная дочь своих родителей, хочу повести себя как маленькая и капризная девочка. Хочу топать ногами и визжать во весь голос, что никуда не поеду, потому что завтра меня будет ждать он. Мужчина, в которого я втрескалась по уши ещё в первый вечер знакомства. Только мама этого не поймёт и не примет. Она вообще редко когда меня понимала.