И это абсолютная правда, я даже не пытаюсь ей льстить.

— Это всё мама, — отмахивается Вика. – Я вообще не хотела всего этого пафоса и пьяных лиц. Чувствую себя выставочным экспонатом.

Мы одновременно хихикаем, глядя друг другу в глаза. Странно, что они с братом совершенно не похожи. Ромка — русоволосый с голубыми глазами, копия отца, а Вика — рыжая и вся в веснушках. И характеры у них абсолютно разные, даже не скажешь, что родственники.

— Слушай, сейчас торт вынесут. Сделаешь пару кадров и можешь быть свободна.

— Договорились! Спасибо, Вика.

Я облегчённо вздыхаю и радуюсь тому, что всё закончится даже раньше, чем я себе планировала. Похоже, Вика сама мечтает поскорее свернуть шикарное празднование. Она сказала, что ей под рёбрами давит корсет, а шпильки, благодаря которым держится причёска, болезненно впиваются в голову.

Мои руки автоматически тянутся к мобильному телефону. Открыв диалоговое окно, я пишу сообщение Глебу. Скоро мы будем вместе, правда, ненадолго. Завтра утром нам придётся попрощаться.

Официанты меняют грязную посуду на чистую, а затем вывозят на тележке огромный трёхъярусный торт с ягодами и кремовыми цветами. Выглядит очень аппетитно и здорово, и у меня впервые за весь вечер начинает отчётливо урчать желудок. До этого момента есть совершенно не хотелось — я была полностью погружена в работу.

Я делаю последние фотографии, после чего официанты увозят кулинарный шедевр обратно на кухню, чтобы порезать его на кусочки и раздать всем присутствующим гостям.

На телефон приходит короткое сообщение от Глеба. Он уже выехал, направляется к ресторану «Шервуд». Будет ждать меня на заднем дворе. Кончики пальцев покалывает от нетерпения, поэтому я быстро закрываю объектив, снимаю с шеи фотоаппарат и прячу его в чехол.

В зале начинает звучать медленная мелодия, парочки атакуют танцпол. Вика замечает, что я собираюсь уходить, поэтому машет мне на прощание рукой и открыто улыбается. Они с Давидом очень гармоничная пара, не отлипают друг от друга весь вечер. Я пообещала, что в течение десяти дней выполню заказ и мы встретимся где-нибудь в кафешке, чтобы поболтать и до конца завершить нашу сделку.

Заметив боковым зрением приближающуюся мужскую фигуру, я резко поворачиваю голову влево. Сердце ударяется о рёбра и начинает хаотично биться. Прямо в мою сторону идёт Рома. Он немало выпил: зрачки расширены и блестят, а движения рассеянные и слегка неуклюжие.

Мой бывший парень пожирает меня взглядом. Осматривает каждый сантиметр, делая это совершенно бесстыже и открыто. Я для него незавершённый гештальт. Первая, кто так и не оказалась у него в постели.

— Уже уходишь?

Облизав пересохшие губы, я начинаю беспомощно оглядываться по сторонам. Вика обещала, что не допустит, чтобы её брат ко мне приставал. Кажется, на таких условиях мы договорились о сотрудничестве. Но сейчас её нет в зале, поэтому заступиться за меня некому.

— Да, я уже ухожу. Вика меня отпустила.

— А торт? — усмехается он.

— Я не включена в список гостей, поэтому обойдусь.

Рома внимательно наблюдает за тем, как я собираю всю необходимую аппаратуру в сумку и закидываю её на плечо, а затем преграждает дорогу и опускает на мою талию свою ладонь. Меня передёргивает от неожиданности, хотя когда-то давно мне ужасно нравилось, когда он так делал.

— Пусти, — шиплю я.

— Один танец, Ник. Ты так пахнешь… Чёрт, мне кажется, что я по-прежнему схожу по тебе с ума. Или даже больше.

Сейчас я благодарна Захарову за то, что между нами было. В особенности за ту новогоднюю ночь, когда он принуждал меня к сексу, а я от него сбежала. Благодаря его поведению, я очутилась в квартире Воронцова и с первого знакомства в него влюбилась.

— Извини, но меня уже ждут.

— Он улетел, разве нет?

Я удивляюсь, откуда у него такая информация, но даже не пытаюсь продолжить разговор. Это не его дело.

Заметив приближающуюся к нам Вику, Ромка отступает на шаг назад. Выглядит недовольным и широко раздувает ноздри. Наверняка сестра предупредила его накануне, чтобы не смел распускать руки. Пока Захаровы-младшие разговаривают, я пользуюсь случаем и сбегаю в гардеробную, чтобы забрать оттуда верхнюю одежду.

Облегчённо выдыхаю, когда направляюсь по длинному коридору к чёрному выходу. Ещё чуть-чуть, и можно будет снять неудобный костюм и сапожки на каблуках, которые натёрли мне ноги. По квартире Воронцова можно вообще ходить даже голой. Думаю, что он непременно это оценит.

Сердце начинает колотиться чаще, когда я слышу позади себя тяжёлые шаги. Повернув голову назад, убеждаюсь, что это Рома. Он набрался храбрости с помощью алкоголя и решил не останавливаться на банальном разговоре. Чёрт… Ну за что мне это?