– Стоп, с этого места поподробнее: ты первый вампир, доживший до такого возраста?

– Да, а что?

– Проясняется проблема с зубами. Чёрт, в нашем центре нет нормального оборудования: имеется только алхимическая лаборатория, в которой ведьмаки мудрят с непонятными анализами, и старая-престарая рентгеновская установка, подаренная городом к юбилею больницы полсотни лет тому назад!

– Я мигом донесу тебя до университета.

– Этот вариант оставим на крайний случай. Если ты заметил, уже практически ночь и лаборатории не работают, а мне нужно не только оборудование, но и штат моих коллег: в наши дни один в науке не воин. Для начала пошли на рентген. Вампиров не убивают рентгеновские лучи?

– Такая же чушь, как сказки про солнце и ультрафиолет, – буркнул Марко. – Что покажет рентген?

– В чём отличие вампирских зубов от прочих их разновидностей и бивней.

На снимках были отчётливо видны светлые пятнышки, расположившиеся над правым клыком, и однородная ткань челюсти над левым. Маячащий за спиной Элен вампир горячо дышал ей в макушку, тоже рассматривая снимки, и даже увязавшаяся за ними Фенька делала вид, что рассматривает рентгенограммы.

– Что за полоски? – проницательно спросил Марко, отыскав несимметричность в картинке и тыкая пальцем в правую область снимка.

Элен набралась храбрости и сказала:

– У меня для тебя две новости: плохая и хорошая. Плохая заключается в том, что сам собой новый клык не вырастет, нужно долго и кропотливо выращивать имплант.

Скрежет вампирских зубов показался ей очень жутким, особенно в свете того, что один-то кормовой клык у Марко ещё функционировал.

– Не тяни с хорошей новостью! – оглушительно рявкнули у неё над ухом.

– С правой стороны есть четыре зародыша нового клыка – один из них можно пересадить налево, не дожидаясь импланта. И тут снова два варианта: плохой и хороший. Хороший заключается в том, что пересаженный зародыш вырастет, плохой – ты лишишься одного из зародышей. Как часто происходит смена кормовых зубов?

– Раз в 30-40 лет.

– Что ж, оставшийся клык со своими сменщиками обеспечит тебя питанием минимум на 120 лет: волноваться о смерти от голода нет причин.

Фенька бросилась между ней и злобно зашипевшим вампиром, припав на передние лапы и визгливо голося. Глаза Марко внезапно почернели, в зрачках полыхнули алые огни. На Элен резко навалились апатия и сонливость, странное чувство полной покорности, а все навешанные на неё амулеты вдруг замерцали и тонко зазвенели.

«Чего вампир так распереживался? Щербатость оскала не сделала его менее устрашающим и внушительным», – вяло подумала она, направляясь к шкафу с инструментами. Звон амулетов поднялся до пронзительной ноты, и будто лопнула натянутая вокруг головы сеть: апатия и смирение исчезли, пришло осознание, что на неё пытались влиять ментально. Элен замерла на месте и выпалила пару крепких русских словечек.

– Прости, инстинкт, – процедил Марко. – Репутация значит для меня больше жизни. Пересаживай зародыш!

– Завтра, в медицинском центре, под наблюдением...

– Сейчас! – оборвали её.

– Нет.

– Ладно, я его сам когтем вырежу, я понял смысл задачи: вытащить справа, перенести влево.

Вампир шагнул к зеркалу, и Элен заорала:

– Отставить самолечение!!!

Её крик привёл к лавине последствий. В кабинет ворвались охранники, возглавляемые рычащей рыжей пумой. Дальше всё смешалось в круговерть магических вспышек, мелькания теней, треска амулетов и Фенькиного визжания. Внезапно наступивший хаос столь же внезапно исчез, открыв глазам Элен картину того, как два охранника, схватившись за голову, тщетно пытаются доползти до тревожной кнопки. Фенька, яростно шипя, дёргалась в непосредственной близи от ног вампира, в которые наверняка намеревалась вцепиться, не в состоянии двинуть хоть одной лапой. Марко на вытянутой руке держал за шкирку извивающуюся пуму, поучая:

– Сразу надо вызывать тяжёлую артиллерию, сразу, поскольку ни один опытный вампир не даст тебе секунды, чтобы сделать это чуточку позже, ясно? Вы правда рассчитывали одолеть меня втроём? Обидно!

– Марко, отпусти моего телохранителя. По делу: будешь самовольничать – рискуешь получить воспаление и лишиться всех... запасов. Внятно изъясняюсь?

– У вампиров не бывает воспалений.

– Убеждён, что оно не случится впервые в истории именно сейчас?

Помедлив, Марко разжал пальцы, и пума плюхнулась на пол, принявшись так же бессильно дёргаться на месте, как Фенька. Элен укоризненно посмотрела на вампира и тот фыркнул:

– Как только они успокоятся и поймут, что ты крикнула не от страха, а просто орала на меня, я их сразу отпущу. М-да, я успел позабыть, когда в последний раз мне пытались устроить головомойку...

– Я ничего не устраивала, а старалась предотвратить несусветную глупость. Ребята, извините, что заставила волноваться. Подождите в коридоре, пока мы закончим обсуждение нашего дела, пожалуйста.

Охранники и пума поднялись, отряхнулись, хмуро зыркнули на главу вампирского клана и пошли к двери. Прежде чем их голоса отрезала закрывшаяся дверь, Элен услышала: «Смертные, запросто орущие на древних вампиров, – куда катится мир?!»

– Я не уйду отсюда, не испробовав все варианты, – предупредил Марко.

– Чёрт с тобой, садись в кресло, буду оперировать. Ставлю в известность, что до сих пор самым крупным живым моим пациентом была собака.

– Она осталась жива?

– Да.

– Это радует, – абсолютно серьезно сказал Марко.

– Тогда статистику по лабораторным мышам озвучивать не буду. Рассказывай, какие раны тебе доводилось получать, насколько сильными бывали кровотечения, как быстро тебе удавалось их остановить, и каким образом ты обезболивал раны. Так, ещё полностью выпусти правый клык, чтобы не повредить случайно его корни и сразу сравнить с левым, если эксперимент закончится успешно.