Пару раз Даня просил Катю остановить тягач и проведывал гоблинского мага. Тот пока не очнулся, но и не торопился умирать.

Гэтээс ехал по узкому петлистому проезду, в трех или четырех местах пересекавшему бывшую улицу Архитектора Власова, от которой к пятьдесят пятому году не осталось ничего.

– Даня! Даня! Это аварийный сигнал.

– Чей? Тэйки или Немо?

– Аварийный сигнал «Бобра», – мягко сформулировала Катя.

«Ну хоть что-то мы о нем знаем…»

– Пеленг взять можешь?

– Уже взяла. Это где-то рядом, Даня. Со всем недалеко. Даня… он стоит.

– Что?

– Я говорю, он стоит. По приборам ход «Бобра» – ноль километров в час.

Генерал промолчал в ответ. Катя была слишком хороша за баранкой, чтобы он подавал ей лишние команды.

Тягач завертелся в развалинах, отыскивая не то что бы переулочки, а, скорее, тропы. Минут через пять Гэтээс, выехав из кирпичных джунглей на открытое пространство, почти протаранил «Бобра». Тот выглядел калека калекой: турельный пулемет прямым попаданием превращен был в груду металлолома, кузов пробит снарядом из скорострельной пушки, а кормовой люк смят, будто гигантская рука скомкала его, как клочок бумаги.

Даня тщательно изучил экран, вылез наружу и осмотрелся. Поганое это было место, но сейчас, кажется, ни одно из существ, по-настоящему опасных, не присутствовало на угрожающей дистанции.

– Катя, останься.

Он подошел к «Бобру». Люки кабины были наглухо задраены изнутри. Даня постучал кулаком. Немо не откликнулся. Генерал пару раз двинул по броне прикладом, но опять не получил ответа. Он попробовал вызвать Немо по токеру, – с нулевым результатом.

«Ну не резать же…» – подумал Даня с нарастающей тревогой.

И тут одна идея пришла к нему в голову: в старом, изначально попавшем им в руки «Бобре» люки открывались и закрывались только вручную. Но Гвоздя хлебом не корми, дай только продублировать какую-нибудь систему…

– Катя! – вызвал он Гэтээс по токеру. – Ты можешь влезть в систему электронного управления «Бобром»? У вас вроде была микросеть.

– Три минуты, душа моя.

– Влезь и дай команду отдраить люки кабины.

Через две минуты Даня услышал серию негромких щелчков. Тогда он отворил броняжку люка, поглядел внутрь и ахнул.

Немо сидел на водительском месте в позе совершенного расслабления. Через каждые две-три секунды у него начинала дергаться какая-нибудь группа мышц: то он бессмысленно тряс в воздухе рукой, то молотил ногами, то принимался вертеть головой. Лицо исказила жутковатая улыбка врожденного идиота. Глаза были широко открыты, зрачки метались из стороны в сторону, то, расширяясь, то, превращаясь в точку.

Вытаскивая его из тягача, генерал испытывал самый настоящий страх, страх высшего сорта. Полусинтетический человек Немо вполне мог в беспамятстве совершить «стальное рукопожатие» или, еще того лучше, «железный зажим». Тогда – кранты. Кости переломает за здорово живешь.

Даня, покряхтывая от тяжести, дотащил тело Немо до «пассажирского отсека» и там уложил между двумя магами: мертвым и почти живым. Что-то надо было делать…

«Ладно, рассудим по уму. Знал он свои слабинки? Знал. Чем их тормозить, наверное, тоже соображал. И если сам досюдова добрался, стало быть, уже принял какой-то дряни. Только не хватило ему для полного прояснения… Ну-ка, что в себя влил?» – Генерал покопался в аптечке «Бобра», а потом в переносной аптечке самого Немо. Не хватало шести шприцев с разными видами успокоительного и обезболивающего.

– Оп-па! Нормальный-то человек от такой дозы моментом кони бы двинул…

– Что, Даня? – переспросила его Катя по токеру.

– Вылезай. Сейчас будет у нас с тобой самое крутое приключение.

Даня вновь вытащил Немо из Гэтээса и положил прямо на землю. Затем выбрал из личного медицинского набора пару шприцев и тяжко вздохнул: недобор – плохо, а перебор – еще хуже.

– Ну, Катя, держи нашего железякина за руки. Крепко держи, как бы он из меня дух не вышиб!

Катя, понимающе кивнув, отвела две грабли Немо за голову и прижала их к земле всей тяжестью своего тела. Даня пристроился так, чтобы не получить коленом по черепу.

– Перекрестись.

– Не жалко, если это тебя успокоит.

Он перекрестился и воткнул в плоть Немо первую иголку. Так-так-так-так-так-так… ф-ф-у-у-ф… все живы. Может, не хрен было и беспокоиться? Но и толку, кажется, никакого.

Генерал воткнул второй шприц. И только он принялся вводить успокоительное, как почувствовал – не увидел, а только почувствовал – какое-то движение. Он успел повернуть голову и получил Катиной макушкой не в висок, а всего-навсего в лоб.

В глазах расцвела полночь.