из своего кармана теперь заплатить за этот ящик…

– Об этом потом.

Вадим пошёл по направлению к видимой деревне, проваливаясь в снег. Это было крайне неприятное чувство – щиколотки его сразу отчаянно заныли, как только горсти холодного порошка засыпались ему в ботинки. Он сжал губы, чтобы подавить эмоции, готовые вырваться наружу, и медленно продолжил путь. Шаг за шагом, он приближался к забору, чувствуя всем телом пронизывающий ветер, от которого не спасала ни его обтягивающая шапочка, ни пальтишко. Руки противно защипали. Но Вадим всё равно шёл дальше, выдыхая клубами пар, продолжая зачерпывать снег обувью. Лицо его – белощёкое, гладковыбритое – стало замерзать с каждым шагом всё сильнее.

Через какое-то время он наткнулся на забор – на шершавые заснеженные жерди, полусгнившие. Парень аккуратно начал перелезать через него, стараясь не соскользнуться и не разломать тут ничего, одной рукой продолжая удерживать бутылку.

Как только он спрыгнул опять на снег, он услышал отдалённый лай. И этот звук не напугал его, а наоборот дал понять, что здесь он не один, так сказать, разогнал одиночество.

Вадим был убеждённым атеистом, потому темнота его вообще не пугала. Может, пугала она только тем, что в ней мог оказаться маньяк, стая голоднющих бродячих собак или автомобиль с выключенными фарами и отказавшими тормозами. Он не боялся того, что из-за угла на него могла выпрыгнуть какая-нибудь монстрятина…

Снега на деревенской улице было куда меньше, чем в поле, но следов он не заметил – всё замело. Избы выглядели этим зимним вечером чёрно-серыми срубами с тёмными окнами и скособочившимися воротами. Высотный столб он увидел один только, да и тот с оборванными высоковольтными проводами. То ли ветер их оборвал, то ли за неуплату отключили…

Но некоторые окошки и действительно были с огоньками – стало быть, в избах горели свечи. Или, быть может, фонари на батарейках. Было таких окошек не очень много – несколько штук на всю улицу.

Немного повертевшись по сторонам, подбирая слова, с которыми он может начать диалог с деревенскими жителями, он направился к ближайшему дому с огоньком в оконце. В какой-то момент он даже испытал невероятное чувство стыда за бутылку в руке – он что, действительно её взял?! Деревенские могли и обидеться на такой подарок…

Ну, там видно будет. Он аккуратно постучал в стекло свободной рукой, чтобы не переполошить жильцов. В какой-то момент Вадиму даже показалось, что он не чувствует пальцев руки – так те околели. Эх, горожанин…

Через несколько мгновений в окне появилась мужская физиономия – квадратнолицая, усато-бородатая. Глаза его рассмотреть не удалось.

– Извините! – прокричал Вадим, стараясь перекрыть шум бушующей стихии. – Скажите, где тут можно найти тракториста?! Или… Конюха?

Мужчина в окне резко исчез, после чего огонёк погас – или свечу загасил. Или фонарь выключил. Этот жест вряд ли означал, что он сейчас выйдет, чтобы поговорить…

«Ожидаемо», – подумал Вадим и медленно потопал дальше, поняв, что лай после его окрика стал куда громче, словно в метрах пятистах тут стояла овчарня, полная голодных волкодавов…

Это уже был более реалистичный страх, поэтому, тревожно сглотнув, Вадим решил поторапливаться. И только он занёс руку, чтобы постучать в окно другого дома, как смог

разглядеть человека, стоявшего около одного из домов дальше по улице – высокая чёрная фигура с поднятой вверх рукой. Словно это был герой фильма «Послезавтра», которого непогода застигла в таком положении. В то же время он не выглядел неестественно, не походил на статую. Было в нём что-то живое.

– Извините! – крикнул ещё раз Вадим. – Вы мне не поможете?!

Фигура, к его великому удивлению, начала махать рукой, дескать, подходи и поговорим. И не придётся орать на всю улицу, поднимая пенсионеров и детей с постели. И Вадим, конечно, поспешил к этому мужчине, поняв, насколько же он продрог на этом морозе, и как же он рад видеть здесь доброжелательного человека.

Как только между ними осталось шагов двадцать, фигура резко пошла в сторону одной из построек. И – Вадим был готов поклясться! – через несколько мгновений она просто исчезла во тьме около очередной стены. Он замер, глядя на чёрный прогал раскрытых ворот – полотнища натужно скрипели. Снежный вихрь крутился прямо у входа в саму избу – крыльца как такового тут не было, лишь порог. И дубовая дверь, приоткрытая.

«Старое домишко», – подумал Вадим, нерешительно топчась на месте.

Несомненно, мужик его подозвал и просто прошёл в дом, чтобы не маячить на улице. Чтобы поговорить там, где затишно… И, подумав, что эта версия вполне даже убедительная, он пошагал внутрь. Двор – совсем небольшой, оказался завален снегом от и до, никаких следов он не увидел… И это заставило его остановиться снова.

– Что за абсурдище, – проговорил он тихо, так тихо, что даже себя почти не расслышал из-за воя ветра и собачьего лая. И, немного попятившись назад, решил пойти к другому дому, постучаться туда.