Популярность «Летающего венчика» быстро сходила на «нет». Однажды, придя в офис, я обнаружила, что мне не на чем сидеть. Оказывается, шеф продал все стулья, так как они «понравились клиенту», а потом в ход пошли столы и офисная кухня. Когда же мой современный телефонный аппарат был заменен на какой-то старый башмак, я не выдержала и спросила:

– Я уволена или это надо расценивать, как упрощение моих функций?

– Нет, но мы собираемся переезжать.

Переезжать я не собиралась, поэтому решила уволиться, о чем и сообщила Джону. А в день увольнения, на вечеринке, которую в честь меня устроили мои коллеги, я произнесла следующий тост в честь своего, уже бывшего, шефа:

– Спасибо тебе за тот неоценимый опыт, который я приобрела здесь. За то, что каждый день мне приходилось сталкиваться с неописуемой сложности и глупости ситуациями, за потрясающий пример того, как не надо вести бизнес. Я всегда буду помнить об этом и избегать подобных ошибок.

Джон рассмеялся и сказал, что прекрасно знает, что далек от совершенства и благодарен за мое терпение.

После увольнения я спала две недели, пытаясь восстановить потерянное здоровье. Я ничего не хотела делать. Мой муж пытался меня вытащить на прогулку по знаменитому сиднейскому заливу, в оперный театр, в ресторан, но тщетно. Моя лучшая подруга, постель, не отпускала меня никуда дальше, чем кухня или ванная. Я пыталась стряхнуть с себя депрессию глубоким сном и вкусной пищей.

А через три месяца мне позвонила мама Джона и стала слезно упрашивать меня прийти в выходные и помочь ей разобраться в том бардаке, который устроил в компании ее сын. Мне немного польстило, что он сам порекомендовал ей меня, сказав, что лучше меня никто не разбирается в его проколах и ошибках. А еще мне стало безумно жаль пожилую женщину, которая в одиночку сражалась с безобразиями, творящимися в «Летающем венчике», поэтому я согласилась помочь.

Прибыв на старое место работы, я обнаружила, что все сотрудники уволились, бывший босс находится в очередном отъезде, а его маман судорожно пытается управлять бизнесом, не понимая семидесяти процентов происходящего. Я быстро «включилась» в старый ритм жизни и начала разбирать записки бывшего босса. Поскольку я уже знала кое-что о его закорючках и умела определять, что может означать тот или иной значок, я написала расшифровку на каждой бумажке и передала несчастной родительнице. К сожалению, мне не удалось расшифровать абсолютно все, так как за время моего отсутствия появились новые имена и названия оборудования.

Затем мы перешли к бухгалтерии: там черт летел и ноги свесил. Мама Джона буквально в слезах поведала мне страшную историю о каких-то двойных счетах, непонятных контейнерах, битой посуде, которую надо заменить на целую, но она не знает, где заказать наборы, так как ее сын не оставил ни адреса, ни телефона поставщиков. В общем, все с самого начала. Битый час я объясняла процедуры и еще полдня рассказывала про дурные привычки бывшего шефа и как понимать ту или иную неоконченную фразу. В общем, работу я сделала, все остались довольны, а счастливая маман даже заплатила мне в два раза больше обещанного.

Еще через три месяца я узнала, что «Летающий венчик» обанкротился и закрылся. Джон остался должен сумасшедшую сумму денег государству и бывшим сотрудникам. А я подумала, что вовремя ушла из предприятия.

Честно говоря, я долго отходила от эпопеи с «Летающим венчиком» и, порой, передвигалась по улицам как зомби. Я никогда не знала, что такое депрессия, но все когда-то случается в первый раз. Мне было так плохо, что казалось, меня придавили скалой. Я даже написала жалобное стихотворение на эту тему, которое оканчивалось так:

…А я под тяжестью ночей и дней

Как под скалой

Чем больше времени проходит здесь,

Тем меньше сил со мной…

Реально, казалось, что силы куда-то утекают и я сдуваюсь как шарик. Вакуум вокруг меня не исчезал, и я так же нуждалась в хорошей работе, друзьях и общении.

Как-то я шла по подземному переходу станции метро и краем глаза увидела русские буквы. Стоп! Как это возможно? Я в Сиднее. Здесь не может быть русских названий. Но они были. Вернее, одно название. Я резко повернулась, и увидела назетный киоск, на стенде которого красовался блестязий глянцевый журнал ассоциации русскоговорящих женщин в Австралии «Русский Голос». Реально, у меня в зобу дыханье сперло. Я схватилась за журнал, словно утопающий за соломинку.

Окрыленная надеждой, я прилетела домой и дрожащей рукой набрала номер главного редактора. На том конце провода, как ни странно, ответили:

– Хеллоу.

– Хеллоу. Мне нужен главный редактор. – промямлила я на английском.

– Это я. Говорите.

– Вы говорите по-русски? – спросила я.

– Конечно.

Мы перешли на русский язык, познакомились и через минуту меня прорвало:

– Я – журналист, причем, лучший журналист краснодарского края. У меня огромный опыт работы и масса опубликованных статей и иследований. Я на телевидении десять лет работала, участвовала в конкурсах и занимала первые места, у меня есть награды и грамоты. Я могу прислать Вам образцы моих статей. Вы должны взять меня на работу, потому что я – бесценный сотрудник.