Ни за что не скажешь, будто этот человек лег спать поздно, а поднялся ни свет ни заря. Свежий, подтянутый. Глаза светятся изумрудами, кожа выглядит отдохнувшей, цвет лица здоровый… так, Лиза, перестань. Ты не косметолог, в конце концов. И да, не стилист. Как сидит на нем одежда, разглядывать не станем.

– А что это, магистр Тресто, ваши адептки врываются после звонка, как ни в чем не бывало? — спросил Кантарисс, пристально меня разглядывая.

Как ушатом холодной воды окатил.

Педагог из синеватого стал розоватым, щеки пошли пятнами, как у леопарда, только бордовыми.

– Э-э-э-это новенькая. Барышня Армузерри. По семейным обстоятельствам ей пришлось пропустить первые месяцы обучения. И она еще не привыкла к нашим правилам.

– Да, помню, я читал ваше личное дело, — это он уже мне. Кажется, не узнал! Впрочем, если я правильно понимаю, он вчера меня языком обнюхивал. Вряд ли столь изысканный принц позволит себе сейчас нечто подобное.

– Что ж, очень надеюсь, что вы быстро приблизитесь к нашим высоким стандартам дисциплины. Садитесь на место.

Кивнув и опустив глаза, я пробежала мышкой за первую же свободную парту. А высочество величаво поднялся к последним рядам. Я вновь обратила внимание, что некоторые девочки поспешно впихивают в нос ватные турунды.

Произвести, что ли, в этом мире революцию? Рассказать о медицинских масках и социальной дистанции, например.

Размышления прервались внезапным падением. Не моим, к счастью. Одна из восторженных поклонниц великого и прекрасного правителя решила узнать его чуть ближе. И когда он уже прошел мимо нее, высунулась из-за своего стола, балансируя на стуле. А потом зачем-то жадно вдохнула манящий василисковый аромат.

Вот тогда я увидела, как действует яд принца Кантарисса. Девица вскрикнула, схватилась за лицо и упала.

– Как неблагоразумно! — сдержанно проговорил принц. Какой он культурный! Мужчины, которых я помнила из своей реальности, на его месте иначе бы выразились. А может, тут просто матерный язык не успели придумать?

– Срочно — ведунью сюда.

Но пострадавшая уже открыла глаза и приняла сидячее положение.

– Как вы себя чувствуете? — спросил принц, и в его голосе я заботы не услышала. Кажется, он слегка злился. Или не слегка. Потому что следующая фраза прозвучала странно.

– Это бес-с-с-сответс-с-с-свенно! Руковод-с-с-с-во академии отве-ш-ш-шает с-с-са ваш-ш-шу бес-с-сопас-с-снос-с-сть… А вы провос-с-сыруете опа-с-с-сные с-с-ситуации.

Пусть меня обмажут с ног до головы лимбургером, самым вонючим сыром из тех, что мне попадались, если я не права. Но готова поспорить — язык его высочества сейчас раздвоился. Как при нашей первой встрече. Жаль, не вижу глаз принца. Наверняка и зрачок стал вертикальным.

А нашего повелителя вполне можно вывести из себя. И не обязательно для этого валить его в фонтан.

– Вы чувствуете запах яблок? — испуганно спросил у студентки Тресто.

– З-з-запах? Я не помню, что это такое.

Хорошенькое дельце!

– Удалите адептку из аудитории, — скомандовал принц уже обычным голосом, — а остальных я попрошу не повторять такие глупости.

– Это Ассия, она в его светлость влюблена безответно, — прошептала мне в ухо непонятно как возникшая рядом Агамиль. Впрочем, чего непонятного. Я сама к ней случайно примостилась. Не глядела же, куда от принца прячусь.

– Она как-то доказывала, что яд василиска — байки досужие. Мол, это придумали, чтобы от королевских сыновей излишних поклонниц отвадить. Но даже если и так, на нее отрава не подействует, поскольку она настоящая истинная для принца Кантарисса, и он ей не навредит.

– А что, это может сработать? – удивилась я.

– Нет, конечно, — хихикнула Агамиль, — он же не оборотень… хотя нет, чисто технически — оборотень. Но другой. На него эти древние мульки не действуют.

– Барышни, попрошу вас сосредоточиться на теме занятия! — над нами навис Тресто.

Как неловко вышло. Я уже второй раз подряд на одном и том же занятии в присутствии принца дисциплину нарушаю.

Ассию выводили в магический лазарет, Кантарисс приготовился слушать лекцию вместе с нами. Пришлось и мне прилежную студентку изображать.

Я сидела на «Истории империи» и вполуха слушала об императоре Вазилиссе и его пятерых сыновьях, правителях такого же количества королевств. У нашего Тариса четверо братьев-близнецов. Интересно, какие отношения в этой большой семье?

Часто ли они ссорятся? Делят ли девушек? Дружат между собой одинаково, или есть братья более и менее близкие?

От этих мыслей меня отвлекло покалывание в левом боку. Неужто проблемы моральные вылились в боль сердечную?