— А что за повод и где мы такую толпу разместим? — начала толсто намекать мама.

— Правильно все понимаешь, сейчас налево поворачивай, мимо нашего прошлого дома проезжай смело!

— Сережка! — счастливо пискнула мама и втопила педаль.

— Ну-ка соблюдать правила, когда везешь детей и беременных женщин! — строго одернул я ее.

Под смех Судоплатова мама глубоко вздохнула и педальку отпустила, почти жалобно спросив:

— Сколько?

— Одна мне, одна вам, и один кабинет — там пока дядя Толя будет наукой заниматься, а потом переделаем в детскую. Направо сейчас.

Родительница не успела среагировать, и поворот мы пропустили, пришлось сделать крюк — никаких нарушений ПДД мне тут!

— А ремонт? — спросила мама.

— Вон тот дом! — проигнорировал я вопрос, ткнув пальцем в нашу четырехэтажку.

— С видом на пруд? — обрадовалась мама еще сильнее.

— В двух из трех — жилых, — подтвердил я. — А еще я щедро уступил тебе балкон.

— Можешь пользоваться!

— Спасибо, моя добрая мама!

Парковаться в нынешние времена — одно удовольствие, где хочешь, там ставь. У подъезда я остановиться не дал — тут иногда деточки в лапту играют, зачем им мешать? — и мы оставили «Москвич» на небольшой парковке между домов, напротив «горбатого» Запорожца.

— Еще у нас гараж есть, он аж двухместный, — добавил я радости на пути к подъезду.

— Все-то у него есть! — чмокнула меня в щеку родительница.

Попискивания и повизгивания заняли следующие часа полтора — настолько счастливой маму я не видел никогда. Каждый миллиметр жилой площади был подвергнут тщательнейшему осмотру, и, кажется, пару раз даже опробован на вкус. Вопросы сыпались один за другим — «а это что? а это откуда?». Должное впечатление произвела и бытовая техника — пылесос «Вихрь ЭП-2» и холодильник ДХ-120 «Мир». В ванной у нас стоит стиральная машинка «Рига-55». А в инфобомбе у меня — совершенно неожиданные на фоне кучи зловещих предсказаний и указания на плохих людей чертежи и описание подводных камней, с которыми столкнулись инженеры моей версии реальности при производстве «Малютки». Да, это копия французской машинки, но вдруг освоят на несколько лет раньше? Годнота же!

— Мам, а ты уже готова к сюрпризу номер три?

— Еще не все?!

— У нас еще и дача теперь есть, земли аж двадцать соток. Но дом надо будет перестроить — это тебе поиграть, пока в декрете сидишь.

— Ничего себе игрушки!

— Ну и вот тогда сразу! — и я вынул из кармана брюк членские билеты и протянул маме.

— Три недели назад получил, а матери — ни слова?! — грозно уперла она руки в бока, аккуратно положив билеты на накрытый новой югославской клеенкой — подарок от Пахмутовой на новоселье — кухонный стол.

— Зато смотри как прикольно — ты из больницы вышла, а мы тут с дядей Толей уже коммунизм в отдельно взятой квартире построили! Теперь можно даже в магазин и на рынок не ходить — звонишь уважаемому азербайджанцу Акифу — он на нашем рынке большой человек! — и он в течение пары часов привезет почти любые продукты, взяв за доставку символические пять рублей, ведь такая замечательная опция существует не для всех, и выдается только в случае величайшего расположения, например, к советскому писателю! — погладил себя по голове.

— Ой, хвастун! — мама вытянула мне навстречу руки, и я аккуратно ее обнял, чтобы упаси боже не надавить на уже заметный живот.

Стоя в коридоре новой квартиры — одеваюсь на прогулку, совмещенную с «акцией» — слушал доносящийся из трубки, искажаемый помехами, но вполне разборчивый голос находящейся в США на лечении Нади:

— Говорят, что операция займет целый день, но я ничего не почувствую — усну, и проснусь уже здоровая!

Повезло — наши медики аневризму подтвердили, а американские согласились взяться за лечение, только валюту плати. С последней проблем тоже не возникло — Надины картины регулярно возят за рубеж, и за ту самую валюту продают. Как бы цинично не звучало, но деды из ЦК вложение посчитали выгодным. Или я слишком плохо о них думаю?

— Все обязательно будет хорошо! — с легкой душой пообещал я ей.

А как иначе? На данный момент все, за что я берусь, у меня получается. Не может же здесь случиться иначе? С девушкой мы до ее отъезда успели разочек нормально погулять — как раз между подтверждением диагноза (Фурцева в щеки меня за это расцеловала, и согласилась Наде о моей роли в ее судьбе не рассказывать — неловко получится!), и в целом подружились, поэтому предложил:

— Следующий Новый Год предлагаю отмечать вместе, большой дружной компанией!

— Если мама пустит! — хихикнула Надя. — Я тебе еще позвоню, когда после операции разрешат!

— Обязательно звони!

В трубке поскрежетало, и меня переключили на Екатерину Алексеевну.

— Повезло тебе, Сережка!

— Такое везение совсем не радует, — честно признался я. — Но все будет хорошо, я в этом абсолютно уверен!

— Маму-то когда стричься приведешь? — подобрел голос министра.

— А давайте я ей трубку дам, и она с вами сама договорится! — предложил я.

— Давай, — величайше дозволила она.