И вот трагический конфуз. Какой-то туземец в набедренной повязке с помощью одной-единственной стрелы отправляет на тот свет этого академика контрпартизанских наук! Сверхсолдата! Супермена!

Похоже на фантастическое путешествие в недра времени. В духе Уэльса. Честэр прилетел на машине времени в первобытный край, в джунгли. И погиб, потому что убивал. Да, в этом краю странно перемешались эпохи, как перемешиваются геологические пласты. Новейшие ракеты — и стрелы. «Фантомы» — и немыслимой древности буддийские храмы. В этой стране с е г о д н я живет в ч е р а, и, если верить газете «Нян зан», уже занимается заря з а в т р а ш н е г о дня.

В Форт-Брагте им внушали, что никто нигде не устоит перед «зелеными беретами». Почему же они терпят поражение? Может быть, потому, что здесь и в самом деле уже взошла заря нового дня?

— Я пойду первым, — сказал, тяжело поднимаясь с земли, Клиф.

Вдруг он споткнулся, нагнулся над травой.

— Годдэм! — произнес он дрогнувшим голосом. — Померещится же такая чертовщина! Хорошо хоть, что здесь не растут на деревьях «прыгающие Бетти».

Грант поежился. Все они хорошо знали «прыгающую Бетти». Наступишь на прозрачную леску в траве, и — бац! — из листвы вылетает и взрывается на уровне головы тяжелая вьетконговская граната.

Изнуряющий зной и мириады москитов, пиявок и клещей, кромешные потемки и вспышки осветительных и разноцветных сигнальных ракет, стеной встающие джунгли и устрашительная перекличка горнов и буйволовых рогов — все это слилось в сплошной кошмар. Погоня продолжалась.

И вновь бешеная тряска автомата в руках, запах горячего металла, разогретого оружейного масла и стреляных гильз, резь в оглушенных ушах, как от грохота отбойного молотка, выхваченные гранатной вспышкой из мрака джунглей неподвижные, точно в моментальном снимке, фигуры в «черных пижамах».

Во время одного скоротечного боя в джунглях «береты» бросили не только последние пулеметы, но и весь груз. Через три дня съели последний рацион «А» в коробке из коричневого вощеного картона. Начался голод. Клиф отобрал у Уилларда оставшиеся плитки шоколада и сигареты.

— Правильно! — сказал Грант неожиданно и для Клифа и для Уилларда. — Надо разделить весь запас на три части и треть выделить в офицерский фонд…

— Но вас, офицеров, всего двое, если не считать лейтенанта-вьетнамца, — осмелился возразить ему мастер-сержант. — На гуков мне наплевать, но наши парни будут здорово недовольны.

— Это и требуется, — холодно пояснил Грант, в котором заговорил офицерский гонор. — Я действую согласно инструкции. В наших условиях возникает угроза панибратства. Необходимо укрепить комплекс превосходства и исключительности у офицеров. Чем выше барьер, тем лучше для дела.

Клиф в изумлении уставился на капитана: в прежние времена Грант разыгрывал из себя демократа, этакого Робина Гуда в зеленом берете. Но это вам, джентльмены, не Шервудский лес!..

— Верно! — поддержал он капитана. — Пусть не забывают, что они в армии! Молодец, кэп! У нас на Юге мы проводим точно такую же политику по отношению к неграм, а вы, янки, демократы Севера, только мешаете нам. Рад, что хоть в армии ты не демократ!

Грант не ответил на этот сомнительный комплимент» Он не спускал голодных глаз с шоколада. Инструкция инструкцией, а уколы голода сильнее уколов совести…

— Значит, сами хотите попользоваться? — с горечью выдавил Уиллард. — Вся тяжелая работа нам, а шоколад вам?..

В следующее мгновение Уиллард рухнул навзничь. Клиф промахнулся на полдюйма, иначе он не только расквасил бы нос гасконцу ребром ладони, но и убил бы его сокрушительным и точным ударом, вогнав острую косточку носа в мозг.

— Ладно! — проговорил Клиф, поднимая Уилларда. — Я погорячился.

После этой размолвки Клиф послал Уилларда в головной дозор — он не собирался подставлять затылок злопамятному экс-легионеру.

Проводник и Уиллард вывели «беретов» на поле с незрелыми дынями. Это дало возможность всем насытиться, но едва их не погубило. Радист Мэтьюз тоже заболел дизентерией. Но рацию Мэтьюз не бросил, тащил ее, как мать тащит мертвого ребенка, не веря, что он мертв.

— Нам крышка, ребята! Не выбраться нам! — сказал он однажды с пугающей безнадежностью в голосе.

— Заткнись! — рыкнул на него Клиф. — За такие разговоры буду расстреливать.

Грант поднял на Клифа измученные глаза. Совсем не похож теперь Клиф на Джона Уэйна, который так лихо сражался с гуками в последнем голливудском фильме, показанном команде А-345 в Ня-Чанге. Те же автомат, кассеты и подсумки с патронами, командирский свисток из черной кости на потной груди. Но кожа на лице покрыта грязными струпьями, лоб в фурункулах. Ему бы надо подкрасить корни волос, да краска давно брошена, и что толку от всего этого дурацкого маскарада по сценарию полковника Фолькстаада! Под темной маской кожа нежно-розовая, с россыпью рыжих веснушек. В глазах — страх. В глазах — голод. В кино такого не увидишь.