Например, генерал Орландо Троксел, начальник управления особых методов ведения войны в Пентагоне, шеф специальных войск, не только требовал, чтобы каждый «берет» обладал знаниями инструктора по подрывной деятельности, но и умел организовать в тылу противника разведывательно-диверсионные отряды из политически неустойчивых и уголовных элементов среди местного населения.

Коробили Гранта и многие натурализмы в разведывательных уставах. К примеру, устав ФМ-1962 предписывает фотографировать убитых партизан и указывает, что перед фотографированием необходимо умыть лицо трупа, причесать его волосы, раскрыть мертвому глаза…

Не совсем по нутру Гранту было и почти раболепное обращение пентагонских специалистов по партизанской и контрпартизанской борьбе к опыту, накопленному бывшим врагом Америки, нацистской Германией, в «кляйнкриге» — «малой войне» против бывшего союзника Америки — России. Гранту волей-неволей приходилось изучать классическое наследие специальных подразделений СС — оберштурмбанфюрера Отто Скорцени, этого аса диверсий. Он, как известно, прославился похищением злосчастного дуче из заточения в горах Гран-Кассо, а также организацией знаменитого эсэсовского маскарада в Арденнах, в тылу американской армии. Приходилось учиться у человека, забрасывавшего в американский тыл в Арденнах переодетых головорезов, чтобы те убивали в спину парней из Оклахомы и Огайо.

Только теперь Грант впервые задумался над зловещим смыслом девиза «зеленых беретов»: «Любое задание — в любое время — в любом месте — любыми средствами».

Прежде в Форт-Брагге все это казалось безобидной бравадой, мнилось романтикой. Тогда Джон Грант заботился лишь о том, чтобы лучше других окончить курсы кандидатов на офицерские должности. Потогонные темпы не оставляли времени для размышлений: восемь месяцев изучения основ медицины (особенно тропической) с последующей практикой в военно-медицинском центре Брук, штат Техас, двенадцать недель — основы связи, четыре недели — подрывное дело, четыре недели — овладение легким и тяжелым оружием. Он как командир должен был овладеть всеми теми специальностями, которыми владели его люди в команде. Потом он целиком отдался практическим занятиям и учениям со своей командой. Думать и вовсе стало некогда, да и вообще Джон Грант никогда не был «яйцеголовым» и не любил этих интеллектуалов — «яйцеголовых» приятелей своей Шарлин, — им легко рассуждать, сидя там, в Штатах…

Не меньше полутора недель ушло на изучение плоскогорья с редкими деревеньками племени горцев — будущего района действий сводного отряда. Джон Грант и капитан Шин получили подробные указания о связи с агентурой ЦРУ в городке, притулившемся в предгорьях.

Командиры обеих команд тщательно изучили оперативный приказ, подписанный не кем-нибудь, а самим командующим специальными войсками во Вьетнаме. Прежде всего после «инфильтрации», или выброски, им надлежало подготовить безопасное место выброски для других десантных команд, любой ценой завязать отношения с туземцами, уговорами и прямым подкупом восстановить их против красной власти Ханоя, выяснить с их помощью дислокацию не выявленных воздушной разведкой военных объектов для бомбежек по заявкам Гранта, вооружить наиболее надежных для борьбы против коммунистов.

На резидента ЦРУ в уездном городке возлагалось также создание подпольной организации среди тайных торговцев опиумом. Ему предписывалось вести вербовку методом откровенного шантажа, рекомендовалось задобрить вербуемых скупкой у них опиума по самым высоким ценам «черного рынка».

За неделю до вылета отряда Гранта штаб в Ня-Чанге получил из Лэнгли, в штате Вирджиния, где расположен штаб ЦРУ, срочную шифрорадиограмму: при окончательном рассмотрении плана операции шеф «фирмы» Ричард Хелмс внес существенную корректуру, согласно которой капитану Джону Гранту предписывалось в самый кратчайший срок ликвидировать всех партийных функционеров в Оперативном районе партизанских действий.

Оружие и экипировку команда А-345 получила на секретном, так называемом «стерильном» складе специальных войск в Ня-Чанге. Учитывая, что операция «Падающий дождь» являлась вопиющим нарушением Женевских соглашений по Вьетнаму от 21 июля 1954 года, командование решило пуститься во все тяжкие для того, чтобы скрыть от мира участие в ней американцев.

Поэтому обеим командам выписали со склада вьетнамскую крестьянскую одежду, которую американцы называли «черной пижамой», обмундирование Народной армии ДРВ, медикаменты и разного рода экипировку нейтральных стран и государств социалистического лагеря, а также оружие — знаменитые советские автоматы АК, испанские автоматические винтовки СЕТМЕ с легким и тяжелым стволом (последний превращал винтовку в пулемет), бельгийские винтовочные и реактивные противотанковые гранатометы, чехословацкие, китайские, германские пистолеты-пулеметы и самозарядные винтовки и карабины.

Конечно, если диверсанты попадут в плен к «комми», там сразу догадаются, кто они такие, эти незваные гости, откуда и зачем пожаловали. На этот счет никто себя не обманывал. Но одно дело — догадаться, другое — доказать. И каждый уважающий себя «берет», конечно же, предпочтет молча уйти в Валгаллу, откусив «родинку» на тыльной стороне ладони — нашлепку со смертельной дозой цианистого калия. Старомодные ампулы с ядом, зашитые в воротнике, давно канули в прошлое.

В канун вылета командование попросило каждого из «зеленых беретов» подписать чистые листы почтовой бумаги, чтобы во время их пребывания в тылу противника штабной писарь мог напечатать и отправить в Штаты коротенькие письма их родным. В этой процедуре было что-то зловещее, и наводила она на печальные думы.

Наконец настала ночь вылета. Из Ня-Чанга на аэродром команда Джона Гранта ехала на своем старом транспорте — амфибии М-113 с обшарпанными оливковыми боками. Опять сидели на мешках с песком: и здесь побаивались партизанских мин. И Клиф опять уверял, что именно в этом транспортере ухлопали диктатора Дьема и его брата.

Переоделись на аэродроме перед посадкой в самолет. Вид у американских диверсантов в «черных пижамах», с крашеными волосами и темной, как у мулатов, кожей был довольно комичен, но все были трезвы, и никто не смеялся.