— Сейчас уточним, — она была сама любезность. — Нет, из краеведческого музея.

— Телефончик бы, — мечтательно проговорил Соснин.

— Это мы пожалуйста... Вот, четыре тройки, ноль, шесть. Зовут его Анатолий Трофимович.

Судакова он поймал в коридоре.

— Анатолий Трофимович, я к вам. Из уголовного розыска, — представился Николай.

— Очень мило, очень мило, — доцент расплылся в улыбке. — Через час — к вашим услугам. А сейчас, прошу прощения: группа, интуристы. — Он развел руками и похлопал Соснина по плечу. — Ждите.

— Итак, вы сыщик, — констатировал Судаков, когда после лекции они расположились в крохотной комнатушке — препараторской. — Жаль, что не журналист, а то у меня куча новостей, я недавно вернулся из похода. На этот раз мы прошли по наименее известному маршруту области. Вы себе не представляете, как много можно узнать, когда идешь пешком.

Ну, пoлoжим, подумал Соснин, летая в космосе, узнаешь больше, но вслух спросил:

— Вы давно увлекаетесь туризмом?

— Помню свое первое путешествие по родным местам, — охотно пошел на обмен информацией Судаков. — Тогда передо мною, восторженным юношей, стояла альтернатива: путешествия или Наташа — делопроизводитель союза пищевиков. Я выбрал первое и никогда не жалел об этом.

Соснин открыл было рот, чтобы перевести беседу в нужное русло, но он недооценил собеседника.

— Представьте: некоторые считают, что термин «турист» происходит от Тура Хейердала. А вы знаете, лет пятнадцать назад я по ошибке взял вместо компаса секундомер. Мы долго мучились. Но нет худа без добра: научились определять свое местонахождение по звездам. — Фразы вылетали из Судакова длинными пулеметными очередями. — Вы, конечно, знаете, что условным географическим центром нашей области является поселок Бекташ?

Соснин обреченно кивнул.

— Так вот, если стать спиной к Большой Медведице, то Бекташ будет справа от нас. Это также неоспоримо, как то, что если стать лицом к Млечному Пути, то слева будет Ливерпуль...

«Если я сейчас его не остановлю, он не остановится никогда», подумал Николай, решительно встал и не очень вежливо перебил доцента:

— Я слышал, что вы не пользуетесь транспортом. Это правда?

— Да, — с гордостью ответил Анатолий Трофимович и хотел объяснить теоретические предпосылки такого поведения, но Соснин был начеку.

— Скажите, а в последнее время вам не пришлось нарушить данный обет?

— Пришлось, — согласился доцент и тут же спохватился: — А вам сие откуда известно?

— Милиция, — сверкнул белозубой улыбкой Николай.

— Представите себе, я пошел на сей шаг с грустью и весьма неохотно, но у меня не было альтернативы, в тот день...

Соснину еще не раз пришлось перебивать словоохотливого Судакова, пока, наконец, они не добрались до сути. А была она такова: ехавшие с ним в такси пассажиры ему совершенно не знакомы, но он думает, что сумел бы их узнать. Это было очень важно. Если Судаков опознает Каланчу и Гринкевича, то практически следствие получит ответ на основной вопрос и выйдет, как минимум, на соучастника подделки прав. Поскольку в сложившейся ситуации, если за основу взять показания Каланчи, им мог быть лишь Гринкевич, версия Николая полностью подтверждалась.

Однако все оказалось гораздо сложнее и запутанней.

С момента, когда Галимов увидел будку поста ГАИ и резко снизил скорость, его охватило беспокойство. Впереди ехало несколько машин, но стоявший на обочине младший лейтенант с самого начала смотрел только на его «Жигуленка». Или ему показалось? Нет, не показалось, сердце екнуло: движением жезла милиционер предложил ему остановиться. Он затормозил, но открыть дверцу и выйти навстречу гибели было выше его сил. Подождав минуту и убедившись, что водитель не собирается выходить из машины, младший лейтенант медленно подошел к «Жигулям» и удивленно уставился на Галимова.

— Инспектор Тушин, — представился он. — Попрошу документы.

Оставаться дальше в машине было смешно. Галимов открыл дверцу и, с трудом ища опору в подгибавшихся ватных ногах, выпрямился. Все. Конец. Ну и прекрасно. Он устал и не в состоянии играть в прятки. По крайней мере в камере отоспится. С самого начала его рывок был глуп и смешон. На что рассчитывал?

— Ваши документы, — повторил милиционер.

— Моя фамилия... — начал было признаваться Галимов, но не успел. Вылетевший на бешеной скорости с боковой дороги на автостраду мотоцикл врезался в грузовой автофургон. Водителя мотоцикла и сидевшего сзади пассажира от удара подбросило вверх, и они распластались на асфальте без признаков жизни. Гаишник бросился к ним, а Галимов медленно влез в машину и, словно во сне, тихо нажал на газ. Он гнал, не оглядываясь, ясно, что теперь младшему лейтенанту не до него. Но, если номер им известен, то на следующем посту его встретят. Он свернул с автострады и поехал по проселочной дороге.

Около одиннадцати вечера он выключил двигатель и остановился на окраине какого-то большого поселка у одиноко стоявшего дома.

Итак, решено: надо идти. Собственно, чего ему бояться? Наверняка его портреты не развешаны здесь, как, впрочем, и в других местах. Он усмехнулся, вышел из машины, закрыл дверь и, осторожно ступая в сатанинской тьме, направился к едва освещенному окну дома.

Сзади послышалось рычание. Судя по тембру, пес смахивал на волкодава. Хорошо, что его не видно, а то и до обморока недолго. Он громко постучал в затекшее грязью окно. Никто не откликнулся.