— Совсем свихнулся, голубчик! — всплеснула руками Хильда. — Ничего я не слышу, ставни-то закрыты! Да и кого там слушать-то? Как волки воют?

— Красоту песни не передать словами, но я могу поделиться с вами тем, что слышу сам! Если хотите, конечно… — с воодушевлением сказал Эмпириан вставая с пола.

— Красиво говоришь… Ну давай, что ли. Глядишь, усну скорее.

Маг подошёл к кровати, сел рядом и прикоснулся указательными пальцами к вискам хозяйки. Хильда закрыла глаза и услышала нежный женский голос.

О чём они с Эмпирианом разговаривали до самого утра, Хильда не запомнила. Как не запомнила и того, что услышала. Всё, что осталось в памяти — это ощущения. Растекающееся по телу тепло. В памяти осталось чувство счастья и толика тоски. Она представляла, как вместе с мужем, сидя перед окном, слушает завывающий студёный ветер, попивая дымящийся пряный чай. Чувствовала аромат свежих подснежников, что пробиваются по весне сквозь подтаявший наст, сорванных любимым по дороге с лесоповала.

Под утро странный гость ушёл. Хильда проснулась с улыбкой и желанием поддерживать в душе тёплые эмоции. Никто больше не видел, чтобы она ворчала на детей, играющих у её забора. Напротив, бабка стала чаще рассказывать им истории из своего детства, местами, конечно, очень преувеличивая. Даже старый сосед, привыкший ругаться с бабкой через забор, повадился к Хильде в гости. То цветочек подарит, то дров наколет.

Большинство соседей обрадовались такому преображению, и с тех пор с охотой встречали гостя.

***

С тех событий прошло уже больше четырёх лет. Эмпириан, посапывая, лежал на кровати в старой охотничьей хижине. На устах его теплилась улыбка. Пытаясь нащупать нечто, что было рядом лишь во сне, рука соскользнула с кровати. Морок окончательно оставил мага, и выражение лица вмиг стало привычно каменным. Сев на кровати и оперев голову на руки, Эмпириан подумал:

«Ничего не забыл? Надо ещё раз проверить расчёты».

Подняв с пола толстую записную книжку, пробежал глазами по записям. Всё готово ещё со вчерашнего вечера, не хватало лишь дневного света. Лучи светила требовались для ритуала по двум причинам:

— Первое — нужно как можно больше хаотичной энергии, — вслух прочёл маг, хотя наизусть знал каждое слово.

И правда, рядом с тем местом, где жил отшельник, было мало не только «Энергии», там вообще ничего не было, кроме, конечно, замёрзшей воды, ветра и снега. Эмпириан жил в северной точке долины, в низине возле замёрзшего водопада. Движение давно покинуло это место, ночью здесь вмиг замерзало даже дыхание, что уж говорить о воде. Чтобы добраться до ближайшего леса, где водилась хоть какая-то живность, приходилось идти не меньше трёх дней.

— Прости, дорогая. В этом забытом Юни месте я слышу тебя лучше всего. Но исполнить задуманное здесь гораздо сложнее, — сказал маг в пустоту. Такого рода общение давно заменило ему реальных собеседников. Он продолжил читать:

— Второе — в пещере без света Фолио слишком темно. Да, без этого никак. Я могу осветить грот огнём, но энергию на такие пустяки тратить не имею права. У меня всего одна попытка…

Откинув одеяло, он встал с кровати. Съел кусочек сушёного имбиря, предварительно обмакнув его в пиалу с мёдом, и стал спешно одеваться.

За долгие годы изучения энергии Эмпириан научился обходиться без еды, но, как и любой уважающий себя архимаг, уделял пристальное внимание подпитке основного магического катализатора — мозга. Как автор множества трудов на тему «Преобразования хаотичной энергии в структурированную» он знал, что ключ к использованию магии — серое вещество в мозге человека. Поэтому так важно правильно питаться и обязательно хорошо спать.

Хижина отшельника казалась очень маленькой, но ему хватало. Возле кровати стоял маленький стол с небольшими мешочками, баночками и деревянной миской, в которой Эмпириан толок сушёные травы. Их пучки висели на ледяной стене перед столом и уже покрылись инеем. В углу стола ютились письменные принадлежности: пожелтевший пергамент, высохшая чернильница, пара старых перьев, и дорогая сердцу мага печать. Оставшаяся как память со времён преподавания в академии юных магов и подмастерьев печать гласила «Ректор Академии Ласкерля, Архимаг — Эмпириан Раф Соргет Неглеген».

У стола ютились бережно приставленные инструменты: пила, молоток, зубило. Любой житель континента, увидев такие инструменты в доме выдающегося мага, посчитал бы, что хозяин просто изредка любит поработать руками, но здесь эти инструменты пускались в ход с завидной частотой. С противоположной стороны от стола, у кровати, лежала тонкая ткань, покрывающая слой старой сухой соломы. Это место служило для медитации, если снаружи зверствовала пурга. Эмпириан старался как можно больше времени проводить на улице, ведь даже в самом хлёстком порыве ветра ему мерещился голос. Уверенный, манящий и невероятно приятный женский голос.

— Я заставил тебя ждать так долго! Но пойми, дорогая, человеческий мозг не может долго существовать без сна!

Эмпириан подошёл к окну, по форме напоминающее каплю воды, он был очень горд, когда сумел получить из толщи льда достаточно прозрачный и прочный кусок, подходящий вместо стекла. Эта гордость посетила его и сейчас.

Фолио висел высоко в небе, и маг определил, что скоро полдень.

— Э-эх ты! Чуть не проспал! — маг спешил и путался в одежде, лишь бы не пропустить, когда светило окажется в зените.