Не знаю почему, но я привыкла думать, что паром — это такое судно, в котором речь не идет о комфорте. Ну что обычно есть на пароме? Автостоянка на нижнем ярусе. Общая зона с сиденьями на верхних этажах. Открытая площадка для тех, кто хочет посмотреть на то, как волны разбиваются о борт.

Ничего подобного не было. Это судно напоминало… Титаник. Не тот, который разломился на две половины. А в самом начале фильма — с барами, ресторанами и даже с казино. А еще здесь были жилые этажи с тысячами дверей. Многие из них были открыты, и мельком заглянув, я поняла, что каюты очень напоминают стандартный поезд. Ну что ж, это все равно лучше, чем не слишком удобные сиденья в самолете, особенно учитывая то, что путешествие продлится семнадцать часов.

Алекс провел меня в конец коридора, заводя в другое крыло, где дверей было уже поменьше. Открыв одну из них, он отвесил шутовской поклон, пропуская меня вперед. А вот эта каюта, нужно признать, ничем не напоминала поезд. По сути, передо мной был стандартный номер в отеле, который колеблется между тремя и четырьмя звездами. В глаза сразу бросилась большая кровать, которая отличалась только тем, что была намертво привинчена к полу и стенам, диванчик, журнальный столик, телевизор. Здесь даже небольшой балкон был, с которого уже сейчас открывался вид на море.

— Надеюсь, ты не страдаешь морской болезнью.

— Не знаю. Вот и проверим, — нервно хмыкнула я. — А что, у тебя были какие-то планы?

— Грандиозные, — низким голосом ответил он, подходя ко мне почти вплотную. — И для начала я хотел узнать, как в твою голову пришла мысль о том, чтобы позвонить надзирателю.

Холодные глаза смотрели строго, а в самой глубине разгорался недобрый огонек.

— Ну… Понимаешь, я ведь действительно не знала ничего о том, что произошло после того, как я сбежала из Британии. А Кира сказала, что этот звонок никто не отследит, и я подумала… — по мере того, как говорила, мой голос становился все тише и тише. Последние слова я уже произнесла совсем неслышно — одними губами.

— А обратиться с этим ко мне ты почему-то не захотела, — заключил Алекс.

— Ммм…

— Ответь мне, Эмбер, как в твою светлую голову пришла мысль о том, что Кира более надежна в этом вопросе, чем я? И это я еще молчу о том, что ты позвонила именно тому громиле!

— А кому еще? — удивилась я. — Из всех моих коллег Энтони самый адекватный.

— Боже! — он схватился за голову, как будто пытался доказать что-то умственно отсталому человеку. — Вот почему ты постоянно пытаешься влипнуть в неприятности? Неужели мало приключений?

— Да что такого? Звонок был зашифрован, меня бы все равно не выследили.

— Зато узнали, что ты жива и находишься за пределами Британии! — он почти сорвался на крик, но резко выдохнул, закрывая глаза, и продолжил уже спокойным тоном. — Я понимаю, что ты не разбираешься во всех тонкостях шпионажа и подобных ему техниках. Именно поэтому прошу сначала идти с проблемой ко мне, а потом уже рваться ее решать. Почему я узнаю об этом звонке уже постфактум, причем благодаря случайной оговорке? Ты вообще собиралась мне об этом говорить?

— Ну… нет, — признала я.

— Отлично! Просто замечательно! — скрипнул он зубами. — Я не хочу показаться тираном, но по-другому никак. Если ты еще раз сделаешь что-то, что может подвергнуть твою жизнь опасности, не посовестившись со мной, или решишь позвонить старым знакомым, я спрячу тебя в такое глубокое подполье, что даже Чон не сможет тебя найти!

— Я в любом случае больше не собиралась звонить Энтони, так что можешь не переживать по этому поводу, — буркнула я.

— Я имею в виду не только это, — он прищурился, нависнув надо мной. — Ты не послушалась меня, когда я говорил, что тебе лучше остаться в безопасности в России.

— Знаю. Но это тоже логично.

— Вот только не нужно мне говорить, что со мной ты якобы в безопасности. Это не слишком хороший аргумент, — скривился он. — Ты отлично знаешь, насколько будет опасно в Швеции.

— Но ты ведь тоже рискуешь, причем намного больше, чем я! — выпалила я, заставив его на минуту замолчать, внимательно изучая меня взглядом.

— Это моя работа. И, по сути, вся моя жизнь. Но не твоя.

Он отодвинулся и, быстро подхватив свои вещи, ушел в ванную комнату, которая примыкала к каюте. Смотря ему вслед, я ощущала, как где-то глубоко внутри все заполняет болезненная пустота. Почему его слова продолжали пульсировать в висках?

"Моя жизнь. Не твоя".

Я ведь действительно не задумывалась о том, что будет после того, как мы разберемся с этой ситуацией. Это казалось чем-то несущественным, ведь главное — это выбраться живыми и, по возможности, невредимыми.

Но что будет с этими непонятными отношениями, если все пойдет даже по самому лучшему сценарию? Если Алекса оправдают и восстановят в должности? Бывают ли у всяких спецагентов хоть какие-то продолжительные отношения, учитывая специфику работы и профессиональную деформацию? Логика подсказывает, что нет. А ведь из того что я знала, можно предположить, что раньше у него были только незначительные интрижки… Возможно, именно поэтому Алекс казался столь легкомысленным в этом вопросе — если знать, что дальше ничего не будет, то и беспокоиться не о чем.