Куруфинвэ и сыновья переглянулись. Ругань на причалах усиливалась, однако никто пока не брался за оружие, а Тэлери больше не толкались, но и не отступали.

— Убийцы! — заорал вдруг воин, пытавшийся оживить мертвеца. — Безмозглые скоты!

— Они убили наших братьев! — крикнул Феанаро, воздев клинок. — Смерть убийцам!

Мечи с оглушительным лязгом вырвались из ножен, и в тот же миг на Лебяжью Гавань обрушился град стрел.

***

Сайвион, тщетно пытаясь нащупать во тьме утонувшего воина, снова почувствовал удушье. Вынырнув и открыв рот для быстрого вдоха, молодой эльф успел увидеть только блеск стрелы, вместо жизненно важного воздуха влетевшей в глотку и прошившей голову насквозь.

***

Ещё мгновение назад собиравшаяся слезть с балкона по стене и деревьям Артанис, чтобы попытаться уговорить родичей разойтись с миром, поняла — она здесь бессильна. Её меч, навыки боя… Всё бесполезно. Принцесса отчаянно пыталась понять, что делать, и не могла ничего придумать.

Но не стоять же здесь, бездействуя…

«Что бы сделал Вала Мелькор? — подумала вдруг принцесса. — Как поступил бы он?»

Почему-то именно эта мысль придала сил. И указала дальнейший путь.

Альквалондэ. Отразившиеся в крови звёзды

Отец и сын ехали рядом, их белые лошади с синими с серебром попонами горделиво вышагивали по мощёной белыми камнями дороге вдоль побережья. Когда-то, целую вечность назад, отражая свет Древ, путь в Альквалондэ сиял серебром и золотом. Теперь это были просто белые камни среди сухой и жёсткой почерневшей травы.

— Природа гибнет, — дрогнувшим голосом произнес Нолофинвэ, — а владыки бездействуют.

— Они обещают, что постепенно исцелят раны Валинора, — без выражения произнес Турукано.

— Они обещали многое, — криво улыбнулся Нолофинвэ, — и теперь мой отец мёртв, мой брат меня презирает, а сам я вынужден вести свой народ вслепую, неизвестно куда. Но, — эльф выпрямился в седле, — мои обещания крепче тех, коими разбрасываются Валар. Пусть они неправы, не нам их судить. Мы просто не будем такими, как они.

Турукано кивнул. Ему очень не нравилось, что пришлось надолго оставить семью, и лишь мысль о том, что, обустроившись в Средиземье, он заберёт жену и дочь к себе, грела сердце.

— Финьо снова несётся впереди всех, — указал кивком головы Турукано на знамёна брата, почти исчезнувшие вдали.

— Поэтому именно он первым узнает, чем закончились переговоры, — натянуто улыбнулся Нолофинвэ, — расскажет нам, и я приму решение, как быть дальше. Я всё равно не смогу его остановить.

— Может быть, стоит попытаться?

— Знаешь, сын, — Нолофинвэ отвернулся, — порой мне кажется, моего старшего брата все любят больше, чем меня. Даже мои дети. Возможно, я это заслужил, но от понимания менее обидно не становится.

Глава Второго Дома, опустив голову, помолчал, потом встряхнулся и улыбнулся сыну.

— Не принимай близко к сердцу, — сказал он. — Сейчас не время для взаимных обид. Мы делаем общее великое дело, и не имеем права быть слабыми.

Впереди затрубили рога, и Нолофинвэ встревоженно переглянулся с сыном.

— Разведка Финьо донесла дурные вести? — собрался рвануть вперёд Турукано, но отец остановил его.

— Мы не бросимся вслепую неизвестно куда и зачем, — сжал зубы Нолофинвэ.

— Но Финьо…

— Мы не сможем его остановить.

— Может быть, ты просто не хочешь этого делать?! — вспылил Турукано и пришпорил коня.

Нолофинвэ обернулся на своих воинов. Часть из них последовали за Турукано, остальные ждали приказа своего короля. Короля Нолофинвэ. А второй из владык Нолдор посмотрел на исчезнувшие вдали знамёна старшего сына, и сильнее стиснул поводья, чтобы никто не видел, как дрожат его руки.

***

Время словно остановилось, будто в одном кратком мгновении уместилась вечность. В голове прозвучали слова Клятвы, в груди проснулось неистовое пламя, готовое пожрать любого, кто не понимает, какое горе может принести в Валинор Моргот.

А завершили наваждение всплывшие в памяти слова брата:

«Неважно, прав отец или нет. Но всё держится на нём. Абсолютно всё».

Брата, который должен был со своими воинами занять башни. А теперь с них полетели стрелы…

Нельяфинвэ быстро обернулся на маяк, увидел, что оттуда не стреляют, и, больше об этом не думая, загородил отца, выставляя вперёд щит.

— Уходи на корабль! Я прикрою! — эти слова пришлось выкрикивать, перекрывая страшные звуки, донесшиеся со всех сторон. — Дай мне свой шлем! Бери мой! Я отвлеку их! Уводи Нолдор, отец!