Надо постараться выгородить себя!

— Что случилось, любимый? — глаза наполнились ужасом.

— Ты знаешь, что случилось! — в открывшейся двери появился капитан корабля. Тэлеро. — Мы все должны покинуть корабль, как можно скорее! А потом пусть наш король Феанаро Куруфинвэ вершит суд. Уходите! В трюме уже полно воды.

Тэлуфинвэ, натягивая штаны, обернулся на супругу. Его серые глаза смотрели очень печально. С пониманием. Без надежды.

Иримэль, натянув одеяло до глаз, задрожала всем телом.

— Не убивай меня! — пролепетала она. — Пожалуйста! Я ничего не знала! Правда! Я тебя люблю! И… Я ношу нашего ребенка!

***

— Она сейчас что угодно скажет! — крикнул со злостью кто-то в дверях, и, судя по акценту, тоже Тэлеро.

— Мы не уйдём с корабля, — очень спокойно произнес Тэлуфинвэ, нежно тронув щёку жены, — никто не уйдёт. Быстро в трюм! Вычерпываем воду! Заделываем пробоины! Их много?

— Неизвестно, — ответил капитан.

— Заделываем! У нас слишком много груза, мы не можем его потерять! Подайте сигнал остальным кораблям, может, удастся отдать часть запасов.

— Как прикажешь, господин Феанарион!

Иримэль плакала, зажмурившись, и горячая ладонь снова коснулась ее щеки, стирая слёзы. А потом все ушли и не заперли дверь. Но куда теперь бежать?

Эльфийка закуталась в одеяло, словно в кокон. Как же она хотела, чтобы ее слова про беременность оказались правдой! Не станет же супруг серьёзно наказывать жену, у которой под сердцем его дитя. По крайней мере, в это очень хотелось верить.

***

Дверь в трюм оказалась выломана, видимо, заговорщики заколотили ее, когда пробили дно.

Воды действительно набралось уже немало: некоторым эльфам она доходила до середины бедра, но для огромного корабля это пока ещё было не фатально. Команда и экипаж разделились: часть занялись вычерпыванием, выстроившись в ряд и передавая ведра, котлы и другие пригодившиеся ёмкости, остальные искали пробоины. В темноте. В основном на ощупь.

Вода прибывала быстро, скорость заполнения трюма была больше, чем скорость ее откачки, и лишь найденные и заделанные первые несколько дыр изменили ситуацию. Но эльфы уставали, а вода — нет.

***

Сигнал бедствия услышали на четырех ближайших судах, но корабль Асталиона оказался ближе всех к отставшим, потому что был самый гружёный и шел медленнее. Приказав разворачиваться, чтобы при необходимости принять на борт эльфов и содержимое трюмов, друг Нельяфинвэ с десятком помощников сел в лодку и поспешил к терпящему бедствие кораблю.

Даже издалека было видно, как по палубе бегают с ведрами и досками, а у кормы стояла группа из двух десятков эльфов, часть которой была вооружена мечами и держала их наготове.

Тэлуфинвэ, мокрый и запыхавшийся, выбежал навстречу Асталиону, когда тот поднялся на корабль. Феаноринг улыбался, но его глаза были печальными. Не встревоженными или злыми, как того ожидал пришедший помогать собрат.

— Спасибо тебе! — выпалил Тэльво. — Воды ещё много, дыры заделываем, но доски не держатся. Нам очень нужна помощь!

Потащив Асталиона в трюм и сунув ему в руки ведро, Тэлуфинвэ продолжил говорить:

— Капитан заметил, что убрали часть парусов, спросил, и ему рассказали, что трюм пробит, что Тэлери уплывут, потопив врагов, только ещё не всех предупредили… — Феаноринг с горечью поморщился. — Я дурак, Асталион. И мне просто повезло, что не все Тэлери одинаковые.

— Что будешь делать с заговорщиками?

Мимо пробегали эльфы с грузового корабля с полными и пустыми вёдрами, поскальзывались на мокрых досках. Тэлуфинвэ, зачерпывая воду, посмотрел на Асталиона. Печально и спокойно.

— Они хотели уйти, и я их отпущу. Дам в дорогу немного запасов… Дальше сами разберутся.

— Твоё право, — пожал плечами Асталион.

«Именно, — подумал Тэльво, уже с трудом поднимая и передавая полное ведро одеревеневшими руками, принимая пустое. — Моё право не отдавать этих эльфов в руки моего отца и братьев. Особенно — Морьо».

— Пожалуй, — тихо произнес Феаноринг, — этим и займусь. Вода уже не прибывает, уровень сильно снизился, без меня справитесь. Спасибо тебе, Асталион. Ты даже не представляешь, насколько я тебе благодарен.

***

Так и не встав с постели, прячась под одеялом, будто решив, что ткань способна защитить от любой беды, Иримэль чувствовала себя, словно опять на захваченном маяке. Только тогда все было проще: эльфийка оказалась заложницей, и от неё никто ничего не ждал и не требовал. Жизнь Иримэль тогда зависела лишь от её умения сидеть тихо, не высовываться, а ещё от траектории полёта случайной стрелы. А теперь… Да, конечно, можно повторить уже сказанные слова, будто ничего не знала, но могут найтись свидетели ее ночной беседы с одним из заговорщиков.