— Ты когда-нибудь видел ярко-зелёный кварц? — спросил Майя. — Уверен, что нет. Готов поспорить на расплавленный слиток золота, не сможешь отличить его от изумруда. Пусть папа отведёт тебя к нолдорану Финвэ и попросит показать сокровище. А потом вернётся ко мне один, и мы поработаем с ним вдвоём, пока ты будешь искать отличия между этим камнем, — Курумо протянул крупный изумруд-кабошон, — и тем, что у твоего родича.

Теперь-то Тьелпе понимал, что внезапно явившись к королю, оторвал владыку от какого-то очень важного дела, а тогда, будучи ребёнком, был уверен, что дед всегда-всегда искренне рад видеть внука.

Отведя юного эльфа в свои покои, нолдоран достал шкатулку из сердолика и золота и загадочно произнёс:

— А теперь приготовься к чудесам.

Шкатулка открылась с мелодичным звоном: в ней оказались крошечные колокольчики, приделанные к крышке. Содержимое закрывал чёрный шёлк.

— Ты абсолютно уверен, Тьелпе, — заговорщически произнёс Финвэ, осторожно водя пальцем по гладкой прохладной ткани, — что заслуживаешь чуда?

Вопрос поставил юного эльфа в тупик.

— Чудеса, — со знанием дела сказал нолдоран, — должны быть наградой, а не платой вперёд. Зелёный кварц, Тьелпе, это не просто минерал! Он очень редкий, и тот, кто найдёт его, должен сделать выбор, расплата за который будет великой. Взяв в руки зелёный кварц, эльф обязан решить сразу, не задумываясь: его сердце останется живым, бьющимся, из плоти и крови, уязвимым для чувств, или же поменяется местами с зелёным кварцем. Нашел минерал в камне — должен положить сердце в него, а в грудь вставить кварц. Нашёл в реке — понимаешь, как поступить. А ты нашёл что-то в моей шкатулке. Только маленький эльф не знает, поменял ли его добрый любящий дедушка местами своё сердце и камень.

Тьелпе стало очень страшно. Захотелось убежать.

— Представь, мой мальчик, — с пугающей интонацией сказал Финвэ, — что пути назад нет. С этого момента. Я даю тебе шкатулку, в которой, возможно, чудо-камень, а, возможно, моё сердце. А теперь пора узнать условие игры в чудеса: ты можешь обменять чужое сердце, не своё.

— Это больно? — уже почти дрожа от страха, спросил сын Куруфинвэ-младшего. — Что будет с тем, кто… поменяет?

— А сам как думаешь?

— Но… Перед тем, как… поменять… Я смогу узнать, чем отличается зелёный кварц от изумруда?

— Сможешь, если в шкатулке камень.

— Я боюсь! — в отчаянии признался Тьелпе, и Финвэ рассмеялся.

— Каждое сердце, — медленно сдвигая чёрный шёлк, произнёс король, — однажды превращается в камень. Только у одних — в драгоценный, у других — полудрагоценный или поделочный, а у третьих…

Финвэ вдруг захлопнул шкатулку, запустил руку под расшитые золотом одежды и вытащил кусок серого мела, раскрошив его над столом.

***

Воспоминание рассеялось, и Тьелпе усмехнулся. Да, король Финвэ умел пугать детей… И ведь он так и не показал тогда содержимое шкатулки.

«Не ожидал от него…» — с осуждением сказал отец Тьелпе, узнав от сына, как тот провёл время с родичем.

И лишь немало времени спустя, Куруфинвион узнал, как выглядит зелёный кварц, когда Финвэ перевёз большинство ценностей в Форменоссэ. Глядя на минерал, кажется, что смотришь в жидкость, которая вот-вот потечёт. Изумруд же прозрачен и крепок. Сказать бы об этом Курумо… Только теперь вряд ли предоставится возможность.

— Идём в левый туннель! — послышался голос Элендила, и сердце Тьелпе наполнилось ликованием. Видимо, сын Куруфинвэ-младшего заслужил-таки чудо.

Дориат всё ближе

После очередной вынужденной стоянки раненых Нолдор осталось только двое, зато один из них уже мог ехать верхом самостоятельно и постоянно держался рядом с самозванцем и его «свитой», решив, что из всех имеющихся потенциальных врагов всё же лучше тот, кто предлагал взаимовыгодные условия сделки.

Демонстрируя чудеса навыков верховой езды, которая должна приводить в восторг юных эльфиек, Саэрос поравнялся с заморскими собратьями и, гордо выпрямившись, заявил:

— Мы мирный народ, не бросаемся с оружием на тех, кто живёт на одной земле с нами. И чужая война нас не касается. Однако, ради брата король готов вступиться и выделить отряд. Это предварительное решение, окончательное будет принято, когда мы все приедем в Дориат, и ты, принц, лично поговоришь с дядей.

Сопровождаемый охраной, Саэрос ускакал вперёд к Маблунгу.

— Твоё решение заявиться к дяде, принц, немного поспешно, — сказал вдруг появившийся из ниоткуда Амдир. — Вижу, отец не рассказывал тебе много интересного.

— Это не поспешное решение, воин, — серьёзно ответил самозванец, — но вынужденное. Мой народ — рыбаки, менестрели, мастера серебра и жемчуга, а защищают нас лучники. Феанаро же нужны мечники, латники, конники. После нападения на мой город войска были разбиты, и те, кто выжили, остались охранять женщин и детей. И короля. Я не воин, Амдир. От меня в бою пользы не будет.

Военачальник с сомнением посмотрел на собрата, выправка и фигура которого, даже скрытая свободной одеждой, говорила об обратном, и усмехнулся: