— Подожди… — Туркафинвэ начал понимать. — Ты хочешь сказать, что заморские чудовища — это Первый Дом Нолдор?

— Я не хочу это сказать, Тьелко, но должен. Нас не предупредили о строительстве оборонительных сооружений в Альквалондэ, нам никто не рассказал о новом виде оружия, которым вскоре будут владеть Второй и Третий Дома!

— Отец всё понял и уехал. Уверен, вернётся вооруженный. Правда, — Туркафинвэ сделал паузу, — я не уверен, что рад этому. Отец почему-то решил, что Сильмарили слишком прекрасны, от них теряют рассудок, поэтому могут задумать кражу. И если наш отец кого и будет подозревать в таком, то…

— Да, именно его. Но я не верю, что отец всерьёз поднимет руку на брата.

— Полубрата.

— Полубрата, — Нельяфинвэ достал из-за пояса длинный охотничий нож и стал водить пальцами по острию. — Наш отец горяч, но он не злой.

— Странно слышать это от тебя, серьёзно, — усмехнулся Туркафинвэ.

— Могу представить, — равнодушно улыбнулся Майтимо, — однако это так. Если дать ему в руки меч, он, скорее всего, станет им размахивать, угрожать расправой, но ничего не сделает. В отличие от Ноло и Арьо. Они не станут показывать, что у них вообще есть боевая сталь.

— А подойдут и проткнут тебя сзади. Я тоже об этом думал, — кивнул Туркафинвэ и заливисто присвистнул. — Ладно, что мы всё о грустном. Сейчас Хуан принесет нам дичь. Да, Нельо, я, пожалуй, помогу тебе со стройкой: мне определенно нравятся твои мускулы.

Нельяфинвэ хмыкнул. Всё это время ему очень не хватало язвительного, но пышущего пламенем жизни брата. После ссоры с отцом он чувствовал себя очагом, в котором сгорели все дрова, и угли рассыпались прахом. Майтимо было жизненно необходимо общение с кем-то, кто мог подбросить горючего и высечь искру, и Туркафинвэ подходил на эту роль как нельзя лучше.

— Как у вас с Ириссэ? — сменил тему Нельяфинвэ, наблюдая за прибежавшим Хуаном.

Тьелко расплылся в довольной улыбке, и дальше уже можно было ничего не говорить.

Наша семья

Шпилька из кости с серебряным наконечником, похожая на копьё, легла на деревянный низкий стол. Вечный звёздный сумрак Средиземья оказался безжалостно выгнан из небольшого, но крепкого дома юного мастера, вынужденного выживать, а не творить.

Черноволосая эльфийка осторожно вошла, принеся с собой аромат цветов, плотно закрыла дверь, проверила засов. Круглые, длинные, сердцевидные и треугольные лепестки легли на стол, и серые глаза Авара улыбнулись.

— Спасибо, любимая, — прошептал он, стиснул в объятиях тонкое тело, спрятанное под шерстяным платьем с кожаными вставками необычных форм.

— Мы справимся, — сказала эльфийка, утыкаясь в чёрные кудри возлюбленного. — Вместе.

Стеклянный овал, бережно приделанный на костяное с серебром миниатюрное «копьё», украсился засушенными подобиями живых растений — напоминанием о семье, которой больше нет. Один за одним, словно опадающие лепестки, все сгинули во тьме, и два любящих сердца сильнее прижались друг к другу, боясь утратить последнее.

***

Тьелпе впервые волновался перед встречей с бабушкой. И дело было не в том, что он слышал разговор на повышенных тонах между отцом и ней, когда пришлось сделать вид, будто едут в гости к дяде Финьо, а на самом деле увозили Нерданель в отчий дом. В этой ситуации Тьелпе мало что понял, кроме того что бабушке надоело с разными родственниками по-разному говорить «эту проклятую букву», и что муж всё равно не заставит её вернуться к нему, поскольку она устала от его… немного странного поведения.

Юный эльф также не понимал, зачем его дядя Нельо решил уехать куда-то в горы, ведь ссоры в семье — вовсе не повод обижаться на отца до такой степени. В глубине души Тьелпе начал бояться, что постепенно вся его семья разъедется по разным концам континента и он останется совсем один. Понимание, что этого, разумеется, не будет, не избавляло от терзающих душу страхов.

«Род Финвэ всегда мутил воду», — сказал как-то гостивший в Тирионе брат леди Эарвен, и эти слова теперь повторял каждый при любом удобном случае.

Семья распадалась. Теперь сын Куруфинвэ-младшего ощущал это болезненно, как никогда. Это плохо, неправильно, так не должно быть! Аман ведь — Земля Счастья!

Постепенно боль и страх вылились в желание всё исправить, и юный мастер Тьелперинквар сделал камень, который потом вставил в медную брошь. Он долго не знал, кому хочет подарить своё первое серьёзное творение, но в конце концов принял решение.

***

Нерданель расхаживала по саду из стороны в сторону, бурно жестикулируя и постоянно поправляя плотную зелёную накидку, спадающую с плеч и открывающую тёмно-серое платье, на котором не было ни одной звезды. Бывшая жена главы Первого Дома Нолдор что-то громко доказывала своему отцу и упорно не замечала никого вокруг. Тьелпе уже подумал, что зря пришел, но дедушка Махтан его заметил и сделал знак дочери замолчать.