Культивация воинов тоже сделалась странной, как будто слишком оживлённой. Всё это было очень загадочно, и у Лин Туна было дурное предчувствие.

Как будто что-то грядёт. Как будто это сперва с миром происходят подобные чудесные перемены, но потом высвободиться нечто таящееся в глубинах, ширма спадёт, и случится настоящий ужас. Мужчина привык доверять своей интуиции, а потому приказал всем воинам немедленно покинуть планету. Находиться на ней было слишком опасно.

И вот теперь снова происходило что-то непонятное. Старики поднялись и посмотрели в небеса. Там, среди вечно голубого неба, неожиданно собирались тучи. На этой планете никогда не было дождей, и уж тем более грозы. Что происходит?

Прочие старейшины задавались тем же вопросом. Все они поднялись и всмотрелись в небеса. Вдруг в чёрной гуще раздался раскат грома. Старики переглянулись.

— Может быть это... Явление вызвано потоками Дао?.. — спросил старейшина клана Фан.

— Нет, — ответил Лин Тун и нахмурил свои брови, точно также, как хмурилось небо.

— Я чувствую в нём некую инородность... Это не дождь, но простая гроза... Почему она появилась именно тут?

Это был хороший вопрос. Почему-то тучи собирались в одной конкретной точке в паре десятков километров от старейшин. Лин Тун погладил бороду, как вдруг снова раздался раскат грома, и в чёрных облаках заблестела молния. Потом она блеснула ещё раз, а затем ударила прямо в землю.

Брызнул песок, и не успел он улечься, как вдруг молния ударила ещё раз. А потом опять и снова. Она рубила в землю ещё раз и ещё, каждый раз всё сильнее, словно пытаясь пробиться под кору земли.

— Как... Странно... — проговорил старейшина клана Фан.

— Оно как будто пытается пробиться под землю?.. Но зачем?

Старейшины снова переглянулись. Все они были одинаково обескуражены...

— Оно... — вдруг заметил Лин Тун... — Напоминает Небесное испытание... — проговорил старик истинно удивлённым голосом.

...

К этому времени Фан Линь уже почти закончил превращения своей печени в марионетку. После неё мужчина приступил к поджелудочной. Первое время его беспокоило странное чувство, будто он что-то забыл про культивацию древних бессмертных... К сожалению, сейчас явно было не время пытаться что-то там вспоминать, а потому он отбросил все эти мысли и продолжил закладывать свой фундамент...

Бах, бах, бах... В груди Фан Линь тихо стучало сердце. Это был последний его живой орган. Все остальные мужчина уже превратил в марионетки. Времени на это ушло не мало, и несмотря на всю свою волю, Фан Линь был предельно вымотан. Он уже даже не думал, а просто продолжал культивацию на крохах своей воли, словно жаря яишницу на одной капле масла.

Сейчас настал самый важный момент. Пришло время умертвить важнейший орган. После этого у Фан Линя будет всего пара мгновений, прежде чем его тело, совсем измотанное и побитое, сможет оживить сердце и сформировать фундамент. Мужчине хотелось проверить, как там Мая, что вообще вокруг происходит, но это было слишком опасно. Отвлекаться было нельзя.

Фан Линь, после секундной паузы, продолжил прорыв.

В это время Мая всё ещё сидела напротив огромной чёрной статуи. Рука девушки была разбита в красное месиво, из которого выглядывали белые кости. Её лоб и волосы были мокрыми от солёного пота. И несмотря на всё это, девушка упорно удерживала медитацию. Казалось бы, все эти внешние факторы должны были нарушить её сосредоточение — но нет. Мая держалась несмотря ни на что. Ведь на кону была жизнь её Мастера, а его девушка не могла потерять. Никогда.

Циньлин тоже всё ещё брыкалась под каменной глыбой, которая давила её к земле, хотя это и не имело особого смысла. Глаза девушки горели. Она раздирала свою прибитую к грубому камню белую щёчку.

Светлячок неподалёку была не в лучшем положении. Её тоже удерживали крепкие каменные руки. Однако страж девушки был намного слабее всех остальных — её держала всего одна кукла, ведь у Светлячка была самая низкая культивация. И хотя рук у этого тюремщика было достаточно, и девушка действительно едва ли могла пошевелиться, её глаза сияли холодным блеском.

Светлячок всё ещё могла выпустить ровно один кинжальчик. Потом монстр наверняка её раздавит, однако один выстрел у девушки был. Целится в дух старого монаха не имело смысла, в сотни каменных истуканов — тоже. Поэтому девушка смотрела на Маю.

С вероятностью в сорок семь процентов девушка могла запустить в неё кинжал и пронзить ей горло. Зачем это делать? Светлячок была не глупой. И на уроках в Академии слушала прилежно. Она тоже, — можно и без тоже, — понимала, настолько опасной была Скверна, и что если она вырвется наружу, весь Звёздный небосвод может оказаться в плачевном состоянии. А потому девушка размышляла: может ей сразу убить Маю?..

Светлячок подумала, и всё же отложила ножик. Нет, в этом не было смысла. Если она сейчас убьёт девушку, их сразу же прикончат каменные монстры. Светлячок не была никаким героем. Самопожертвование было ей чуждо, к тому же... К тому же ей не хотелось убивать эту дурочку.

Светлячок поморщилась и опустила голову в землю.

Старый монах же висел посреди воздуха словно повешенный. Голова его была опущена, руки собраны вместе. Он молился.

Вдруг по залу прошлась дрожь, и чёрная статуя затрепетала. Монах открыл глаза. Все каменные монстры подняли свои головы и теперь смотрели на чёрного гиганта. Вот по нему прошлась трещина, потом другая. Рука гиганта вздрогнула и свалилась на землю, прижимая лежавшие на ней трупы и взрывая их как шарики с кровью.