Приятно было наблюдать Великую Дэву в небесах, — словно огромный сияющий шар. Куда менее приятным было жить в этом мире. Ведь насколько бы толстыми не были золотые стены, как высоко бы не возвышались небоскрёбы, даже до самых верхних этажей ветер всё равно будет доносить запахи гниения и заводского смрада.

С другой стороны, именно эта гниль и смрад была наиболее плодородной почвой, чтобы выращивать в ней деньги. Чтобы эксплуатировать многомиллиардное население. Чтобы выкачивать из него соки. Так что в некоторым смысле все эти луны, которые висели на орбите Великой Дэвы, были подобием пиявок, которые высасывали из неё хорошую кровь, и вводили назад грязную, дурную...

Забавное сравнение, — подумал Фан Линь и отложил газету, который читал сидя в такси. Мужчина положил её себе на колени и выглянул в окно. Был самый разгар дня, но солнца не было, небо закрывали тучи, и пахло смесью дождя и какой-то кислоты. Фан Линь принюхался и немного поморщился, но окно не закрыл, продолжая разглядывать город и вдыхать его ароматы.

Мужчина и все остальные пытались приземлиться на Великую Дэву ещё утром. Однако это оказалось затруднительно, потому что в ближайшую неделю, всего через пять дней, на столичной луне должен был произойти саммит, на котором президент собирался продвигать новый пакет реформ. Из-за этого все космопорты были забиты и приземлиться было чрезвычайно сложно.

В итоге Фан Линь приземлил корабль на одной из лун на орбите планеты, той, которая находилась во владении клана Фан, а потом полетел на саму Великую Деву коммерческим рейсом.

И вот уже час мужчина ехал на такси. Фан Линь был совершенно один. Ни Сяо, ни Циньжуа, ни даже Маю он с собой не взял. Более того, он даже не назвал для них цели своего визита, что оставило ученицу мужчины крайне обескураженной.

Сделал это Фан Линь не потому, что не доверял Мае, а потому что такое он в своё время дал обещание. Мужчина как-то поклялся никому и никогда не рассказывать о... Ней. Свои клятвы Фан Линь обыкновенно сдерживал.

Такси меж тем остановилось, и Фан Линь вышел на грязную и бедную улицу. Дождь уже покрапывал. На другом конце дороги была спортивная площадка, вся потрёпанная. Дети играли на ней в футбол. Фан Линь мимолётно взглянул на ребят, а затем посмотрел на убогую и громадную серую многоэтажку перед собой и пошёл звонить в подъезд.

Мужчина дал в тот день два обещания.

Никому о Ней не говорить.

И, если надо, всегда прийти к Ней на помощь...

Фан Линь набрал номер в домофоне. Прозвучало несколько гудков, потом тишина. Мужчина замер. Он вспомнил сообщение, то единственное слово «Помоги», и заволновался. Что если с ней что-то случилось? Но если он выбьет дверь, то привлечёт слишком много внимания...

Меж тем за спиной Фан Линь уже собралось несколько детей и три мамы, который силой увели ребят со спортивной площадки сразу как пошёл дождь. Все они очень недовольно ждали своей очереди, чтобы попасть под крышу. Фан Линь отошёл в сторону и пропустил нуждающихся. Потом мужчина сразу же побрёл по лестнице, — в лифте места не осталось, — и стремительно поднялся до девятого этажа.

Там мужчин вышел в длинный коридор. Справа был открытый протяжённый балкон, с которого открывался вид на хмурые тучи, спортивные площадки и множество других огромных серых слитков, которые служили для местных домами. Где-то вдали из-за серых бетонных глыб поднималась и коптила небеса струйка лазурного дыма. Там находился завод.

Ограждение балкона было обильно посыпано пеплом. Возле него лежали раздавленные окурки. Фан Линь заметил одну полупустую бутылку.

Мужчина встал у предпоследней дверцы в коридоре и нажал на звоночек. Ничего. Снова полная тишина. Тогда мужчина напряг свой слух и распознал, что в квартире кто-то был — слышалось едва различимое дыхание. Оно было настолько слабым и жалким, что мужчина больше не церемонился, одним движением выломал дверь и вошёл внутрь.

Первым, что Фан Линь заметил в маленькой квартирки, был смрад. Пахло дурно. Кто-то давно не выносил мусор. Затем пришёл запах крови. Фан Линь немедленно пошёл налево, открыл дверь и попал в грязную ванную. В ней было темно. Фан Линь нажал на выключатель и коморку озарил свет. На плитке пола сверкнули пустые шприцы, в эмалевой ванночке заалела вода и выглядывающее из неё прекрасное фарфоровое тело, облитое разливами зелёных волос.

Это была девушка. Даже женщина, с нежным и немного детским личиком и по природе алыми губками. Она лежала в ванне, наполовину погружённая в кровавую воду.

Фан Линь прошёлся вперёд, раздавил несколько шприцов по пути и осторожно приподнял девушку из воды. Её длинные изумрудные волосы упали на грудь, и вот удивительно, несмотря на то, что всем своим телосложением она была уже взрослая и красивая женщина, грудь её была совершенно плоская, пуская и нежная как молоко. Фан Линь проверил руки девушки. Тут и там её вены были проколоты. На левой кисти было три разреза, судя по всему оставленных кусочком разбитого шприца.

Девушка пыталась себя убить, но делала она это во время «кайфа», явно находясь не в своём уме. Это был понятно потому, что порезы были неаккуратными и шли поперёк вены, а не вдоль неё. К тому же как раз таки эта рука девушки лежала на стенке ванны.