Мирону пришлось потратить много денег и нервов, чтобы отмазаться от тюрьмы.

Этот случай заставил его призадуматься как следует. Человек вовсе неглупый, он пришел к выводу, что так жить дальше нельзя — нужно повышать уровень, а то навсегда останешься рыночным держимордой, трясущим «комки» и небольшие фирмы.

Для того чтобы подняться на ступень выше, нужны хорошие связи. Мирон усиленно начал работать в этом направлении. И тут же открыл для себя много нового — оказывается, жизнь не стоит на месте и банальный рэкет себя изжил. Люди занимались более серьезными делами. Оказалось, что «тем» для работы — пруд пруди. Одной из таких «тем» стали заказные убийства.

На них Мирон и погорел синим пламенем. Следственным органам удалось доказать его причастность к нескольким эпизодам, и Мирон получил свой восьмерик. Получил бы больше, если бы не хороший адвокат и один очень важный человек из органов, который и интересовал теперь ФСБ.

— Ну, земляк, живем! — Мирон подмигнул Григорию и бросил ему пачку «Мальборо». Тот ловко поймал ее на лету. — А тебе чего тут надо?! — рявкнул Мирон на остановившегося напротив них Толстого. Того самого, что первым приклеился к Григорию. — Топай к своим!

— А чего ты мне, Мирон, указываешь, куда идти? Я на твой хавчик не зарюсь.

— А тебе все равно ничего не обломится. Я тебе что сказал?! Топай дальше, не порть людям аппетит!

Толстый, ворча под нос и сверкая зенками по сторонам, отправился дальше.

— Погоди, вот Север из больнички выйдет, — услышал Парфен его угрозу.

— А кто такой Север? — спросил нового кореша Парфен, чтобы вытянуть его на нужный разговор.

— Король ихний. «Смотрящий», — небрежно кивнул Мирон в сторону кучкующихся зэков. Толстый как раз подошел к двум из них и, видно, жаловался на Мирона.

— Серьезный человек?

— Да-а, — согласился Мирон, невольно выдавая вздохом свою тревогу. Помолчал немного и, решившись, продолжил: — Понимаешь, он — моя главная головная боль. Он всю эту кодлу держит, всем заправляет. Без него они — как стая без вожака.

— Слушай, Слава. Если он деловой, может, с ним проще общий язык найти?

— Ни хрена не получится! — жестко отрезал Мирон. Он не стал рассказывать новому товарищу, что уже пытался это сделать. Он пытался наладить контакт с Михаилом Логиновым, уголовным авторитетом по прозвищу Миша Север. Полез он в товарищи со всей своей нахрапистостью и прямотой, но был с ошеломляющей быстротой жестко поставлен на место.

— Кто ты такой? — в лоб спросил его король зоны. Посмотрев на обалдевшего Мирона, продолжал стрелять вопросами: — Ты, когда жирные куски на воле жрал, братанам на зоне помогал? Хоть кому-то «грев» засылал?

«Хочет, чтобы я на общак ихний пахал!» — сразу же сделал свой вывод Мирон, в одночасье вспомнив «Весну» и квадратного парня с вечной жвачкой в зубах.

— А почему я должен кому-то отстегивать? — опрометчиво-поспешно выпалил он тогда.

— Про «отстегивать» тебе никто и не говорит, — покачал головой Север. — Отстегивают тебе твои сраные барыги. Я про человеческие отношения говорю, а ты не понимаешь. Помогать людям нужно, когда им трудно. А ты только себя видел и под себя все греб. А теперь, когда тебе трудно стало, в кореша полез. Не выйдет! Сначала жить по-человечески научись.

«По-человечески» жить для Мирона оказалось очень сложно. Нужно было уважать всех тех, кого он так презирал на воле. К тому же привыкшего к лидерству Славу низвергли до общего уровня. Этого Мирон Северу простить не мог. Но и сделать он тоже ничего не мог — оставалось только скрипеть зубами.

А стычки с воровской братией у него случались регулярно, по разным поводам. Чаще всего по вине самого Мирона. Всегда номер один, он в душе не мог перебороть себя и смириться. Да и многих раздражало то, что «дачки» с воли Мирон получал регулярно, в качественном и количественном отношении гораздо лучше, чем у прочих.

Север нисколько не рисовался перед Мироном, когда отмел его попытки скорешиться. Он действительно не уважал его, как и всех выросших на перестроечной ниве авторитетов, разве что за редким исключением.

— Кто он такой? — говорил он своим корешам. — Был барыгой, затем пару ментов прикупил, пистолет в руки взял и давай ларьки на уши ставить! Все — готов «король московский»! А сам как был барыгой в душе, так и остался! Хвалится ментами купленными. Да клал я на него с прибором!

Мирон действительно имел неосторожность ляпнуть Мише, что у него крутой прихват на воле остался, за что нарвался на лишнюю зуботычину:

— Что же тебя твои козлы подчистую не отмазали? А может, они тебя сюда и упрятали, чтобы ты под ногами не путался?

Больше с душевными разговорами Мирон к смотрящему не лез. Понял, что без толку. Примкнув к Мирону, Григорий сразу ощутил это гнетущее противостояние. Оно сразу же распространилось и на него.

Держаться на плаву московскому авторитету помогали его физическая подготовка, то бишь умение хорошо драться, и все те же «дачки». Кого-то ему удавалось покупать за продукты и сигареты. Для кого-то находились деньги. За два года, которые уже провел на нарах Мирон, он заимел свои каналы среди лагерного начальства. И все же воровская зона есть воровская зона! Для Севера и его товарищей он оставался человеком вне их круга.