Шрифт:
Несколько мгновений ничего не происходило. Потом тьма чуть дрогнула, и поверхность треклятого зеркала пошла мелкой рябью. Как испорченный телевизор. Но сквозь помехи пробился истошный крик. А потом где-то там мелькнула зубастая пасть.
Ага.
– Превратилась, стало быть, – сказала я вслух, разглядывая матерую тварюгу. Драконы… кто сказал, что они прекрасны? Это летающее нечто было огромно, что ощущалось даже через отражение, когтисто, клыкасто и чешуйчато.
В общем, на любителя, так сказать.
Тварь кувыркнулась в воздухе и издала еще один низкий воющий звук. Мать твою… а ведь сложно девушке в личной жизни придется с этакой-то ипостасью.
С другой стороны… жизнь вообще штука тяжелая. И порой дракон очень даже в тему.
– Хорошо, – я почесала рог. Интересно, зеркало надо как-то… подпитывать? Или пока держится и так? – А… а Брунгильда где?
Брунгильда сидела на каком-то обломке, слишком изысканно-белоснежном, чтобы счесть его обыкновенным валуном, и какой-то тряпицей чистила секиру. Губы островитянки двигались, но на сей раз зеркало решила, что я и картинкою обойдусь.
Обошлась.
Хорошо.
Две из пяти живы…
– Летиция Ладхемская?
Тоже на камушек забралась. Хотя… кажется, это остатки древней скамьи. Резной. С виноградом вон даже, пусть и потрескавшемся. Забралась она на скамью с ногами. С босыми, что характерно, и теперь пыталась закутать бледные ступни в обрывки ткани.
Ничего не понимаю. Но выглядит она живой.
– Ариция?
Зеркало снова мигнуло. Кажется, я начинаю ценить такую замечательную вещь.
Ариция… была. Где-то. Не понять, где именно, потому что там было сумрачно и, кажется, немного пыльно. Ладхемская принцесса кралась, явно настороженно вслушиваясь в то, что происходит вокруг. Она то и дело останавливалась, замирала, напряженная и готовая то ли бежать, то ли драться.
Но живая.
Хорошо.
Осталось… нет, я не буду смотреть на море. И на корабль. И на тьму. Я… я просто буду верить, что он справится.
– Теттенике, – выдохнула я. – Покажи мне Теттенике.
Зеркало потемнело как раз в тот момент, когда ладхемская принцесса потянула на себя что-то… в общем, что-то большое и грязное.
Несколько мгновений ничего не происходило. И я просто любовалась собственным отражением. Потом появился замок. Далекий. Скорее даже силуэт замка, хотя и вполне узнаваемый.
– Что за…
Дорога.
И огромный конь, который нес на спине чумазого и совершенно точно незнакомого мне мальчишку. Так… спокойно. Если зеркало показывает, то… то или оно сломалось, или что-то произошло.
Я погладила раму.
Сломалось оно вряд ли. Шанс есть, конечно, но вот что-то мне думается, дело не в поломке. Если вместо Мудрославы мне показали дракона и я не удивилась, то почему удивляюсь сейчас?
Этот конь, я ведь видела его. Такого не забудешь и не спутаешь с другим конем.
И мальчишка…
Кто из них Теттенике?
Выясним.
– Спасибо, – сказала я зеркалу. И все-таки удержалась.
Пока удержалась.
Я встала.
Оглядела комнату. И тихонько вышла. Конь, человек… на месте разберемся.
Глава 10
Где тьма встречает тьму
«В море том множество обретается созданий преудивительных, редкости превеликой. Но паче прочих, коих я имел честь приобрести для коллекции музейной, поразил меня череп существа, про которого местные дикари говорили, что сие есть – змей морской, дитя самого бога моря. Мне же представляется сей зверь реликтом, что чудом, не иначе, дошло до дней наших. Сам череп огромен, семь человек способны встать в разверзнутой пасти его. Зубы оного змея длиной с руку взрослого мужчины. Кость же была белой, словно каменной. Я желал выкупить сию диковинку, однако и вождь племени, и шаман воспротивились, полагая череп и даром моря, и защитой от него»
«Повествование о дальних землях и существах, на них обретающих», писанное магом Силезиусом Великолепным– Это ведь не нормально? – поинтересовался Светозарный, глядя, как медленно, неспешно поднимается над бортом вода. Тонкою струйкой, нитью даже, вокруг которой собирались крохотные капли. Они блестели, что жемчужины. И сама эта водяная нить тоже казалась драгоценною.
– Абсолютно не нормально, – Ричард наблюдал, как нить тянется.
Выше.
И еще выше.
– Соглашусь, – Лассар тоже смотрел. – Вода не должна течь вверх. Это, в конце концов, противоестественно.
А водные твари отступили. И это тоже внушало определенные опасения. Их то ли вой, то ли свист доносился откуда-то издалека. И Ричарду в нем чудился страх.
Не перед кораблем.
Не перед Легионерами.
– Плаваю я хреново, – заметил массивный рыцарь, который стоял, опираясь на чудовищных размеров меч.
– Я неплохо, – отозвался степняк, щуря узкие глаза. – Но что-то подсказывает, что это ничего не значит.
Еще нить.
И снова.
Корабль вдруг замер. А потом нырнул в невидимую яму, ударившись о дно её. И судно затрещало, а люди покатились. Палуба ушла из-под ног.
Протяжный хруст предупредил, что все не просто плохо.