Ниже приведем соответствующий пример, иллюстрирующий описанный выше характер взаимодействия двух уровней понимания речи.

Больная А. (ист. болезни № 48680), 54 лет, с высшим образованием. Диагноз: внутримозговая опухоль левой теменно-височной области. Удалена внутримозговая опухоль желудочкового треугольника, выходящая на поверхность коры. К моменту нашего специального исследования у больной имелись элементы акустико-мнестической, афферентной моторной и семантической афазии. Понимание лингвистического уровня у больной было нарушено вследствие акустико-мнестических и семантических трудностей. Психологический уровень был в основном сохранен, но его сохранность имела пределы: нарушение понимания речи обнаруживалось при предъявлении вербального материала на слух.

Больной читается сказка «Вершки и корешки» (текст простой по грамматическому строению, но имеет скрытый смысл). На просьбу экспериментатора вывести мораль, сказать, в чем смысл рассказа, сразу и правильно ответила: «Кто-то кого-то перехитрил и что нельзя обманывать». Мы видим, что больная поняла смысл целого рассказа, т. е. «интеллектуальное чувство» целостности и своеобразного понимания у нее оказалось сохранным. Однако понимание содержания, фактологической стороны рассказа, взаимоотношений действующих лиц осталось за пределами ее возможностей. Однако с целью более глубокого понимания больная развернула осознанную деятельность по выдвижению исследовательских задач и ответу на них.

Выписка из протокола. В чем смысл рассказа? «Медведь выбрал, не считаясь с выгодой… выбрал верхушку». Правильно? «Не считая выгодными вершки и корешки, и просчитался». Кто предложил корешки? «Кажется, медведь… он предложил себе корешки, а мужик… нет!.. Медведю оказались вершки-корешки, а у мужика ничего не оказалось. Дальше мужик согласился на следующий год на корешки, — имел в виду, очевидно, репу, — но уродилась пшеница, у которой большая часть вершки, и это получил медведь». А что же получил мужик? «А-а! Мужик получил корни, которые несъедобны. Непонятно, кто-то кого-то перехитрил, но вот кто? Очевидно, медведь перехитрил мужика, а мужик решил перехитрить медведя. Он думал, что получит репу, а оказалось иначе. Медведь получил лучшую долю урожая, а что получил мужик?… То есть мужик обманулся… короче говоря, мужик хотел обмануть медведя, думал, медведь не соображает. Он мог бы честно обсудить, кто что получит». Коротко скажите мораль. «Медведь не думал об обмане, жизнь вознаградила его. Не хитри, не обманывай, нужно честно делить. Нужно поделиться с кем-то другим».

Анализ протокола показывает, что больная сначала схватила общий смысл сказки и в целом ее мораль, однако из-за сужения объема восприятия текста она так и не смогла уточнить роли действующих лиц, кто обманул, а кто пострадал (роли больная распределила неправильно). Конечная мораль рассказа была выведена в целом правильно, она согласовалась с тем субъективным пониманием содержания рассказа, которое сложилось у больной, но не соответствовала фактическому распределению ролей в тексте.

Этот пример иллюстрирует сложное взаимоотношение двух уровней понимания речи при патологии. Нарушение лингвистического уровня понимания речи, механизмом которого в данном случае является нарушение восприятия и удержания в памяти большого объема информации в сочетании с семантическими дефектами, может вторично привести к нарушению психологического уровня, т. е. к дефектам понимания подтекста, морали рассказа. Таким образом, мы видим здесь адекватность и полноту понимания, но отсутствие точности и глубины. С другой стороны, способность к схватыванию общего смысла в некоторой степени компенсирует дефекты понимания содержания текста.

Чтобы проверить предположение о первичной сохранности смыслового плана в процессе понимания и о на-рушении его лишь из-за сужения объема восприятия, мы задали больной ряд вопросов, уточняющих фактическое содержание текста. В этом опыте больная правильно воспроизвела по вопросам и содержание текста, и смысл, и мораль рассказа. Таким образом, элиминирование речевых трудностей ведет к полному пониманию текста.

Этот вывод получил подтверждение и в опытах с написанными текстами, в которых требовалось расставить знаки препинания, отделить предложения и разделить текст на смысловые части? В опыте исключалось запоминание (текст был в письменном виде) и предоставлялась возможность воспринимать текст по частям, доступным больной. В этих условиях больная правильно расставила знаки препинания и без труда разделила текст на составные смысловые части.

Нас заинтересовал вопрос, с чем связаны элементы нарушения психологического уровня понимания у нашей больной: с дефектами понимания на лингвистическом уровне или они первичны и связаны с нарушениями интеллектуальной деятельности? Результаты III серии опытов отвергают последнее предположение. Больная выполнила все пробы в III серии опытов: она правильно оценила смысл как сложных, так и простых сюжетных картинок, правильно выполнила задание и с конфликтными парами картинок, оценила общее и отличное в серии «Любовь». При анализе содержания предъявленных ей художественных картинок больная не только активно анализировала содержание картинок, но и проявляла свое отношение к изображаемым событиям, давала правильную оценку.

Приведем пример.

Больной предъявляется конфликтная серия картинок «Любовь», ее просят оценить: одинаков ли смысл этих картинок, и рассказать их содержание. Больная: «Дело идет об одном объяснении в любви. Девушки и парни, признания, выражения чувств». В чем разница? «Разница в том, что здесь нет настоящей любви (первая картинка), а договор, согласие заключить брак по расчету. Вторая картинка — искренность, никакого расчета, полная любовь. Здесь, конечно, не то, просто развлечение (3-я картинка). Бездумно развлекаются. Им это нравится (4-я картинка). А это комическая картинка. Очень милая картинка о любви». (См. рис. 5.)

Из протокола видно, что больная точно воспроизвела сюжет картинок — содержание «текста» картинок (уровень значений). И еще более точно и полно оценила и сформулировала смысл каждой картинки, правильно дала сравнительную характеристику сюжета и смысла этих картинок.

Таким образом, экспериментальное исследование процесса понимания у больных с поражениями задне-височных и теменно-затылочных отделов левого полушария, сопровождающимися акустико-мнестической и семантической афазией, выявило следующую картину. У больных с афазией нарушение понимания речи уходит своими корнями в патологию речевого процесса, а вербально-логическое мышление нарушается вторично из-за первичных дефектов речи, ее формальной стороны. Структура и механизмы нарушения понимания речи при афазии различны и зависят от формы афазии, однако для всех форм афазии характерно общее свойство: процесс понимания речи страдает первично из-за дефектов лингвистического уровня понимания (или плана значений). При разных формах афазии нарушаются разные звенья этого уровня (звено звукоразличения, объем акустического восприятия, перешифровка логико-грамматических конструкций на единицы значения).