— Там, — ответил он. — В прихожей.

Я мигом очутился у телефона и скинул сообщение Аввакуму Ионовичу о том, что путь свободен. Скорее всего он свяжется со мной, когда дело уже будет сделано. До тех пор мне лучше все-таки быть дома.

— Я позвоню или напишу тебе, как только буду готов, — сказал я, вернувшись в гостиную. — А сейчас надо идти. Клаус!

Мы с Яблоньским махнули друг другу, вместо крепкого рукопожатия, а затем я посадил Жанну в один трамвай, а сам сел в другой.

Уже скоро я торопливым шагом шел по дворам с остановки в сторону своего дома, погруженный в мысли о сестре. Думал о том, как вытащить из нее Эру Ангельскую. Представлял, как подарю Машке новый паспорт и скажу, что мы уезжаем жить в другой город новой жизнью. В голове пролетало столько мыслей, что я вообще ничего не видел вокруг. Ничего. До того момента, пока под светом одного из фонарей меня кто-то не схватил за шкирку и не толкнул в сугроб.

— Ты чего дома устроил, говнюк?! — прохрипел рассерженный голос.

Я поднял голову.

Отчим. Объявился. Перегаром несет за версту.

Он подошел ближе и влепил мне пощечину. Удар вроде несильный, но для моего нынешнего тела вполне достойный. Если бы я стоял на ногах до удара, то сейчас бы уже лежал.

— Ты что за притон в квартире учудил я спрашиваю, гаденыш? — отчим взял меня за пуховик и поднял на ноги.

Сообщение от Лизы… Вот, черт. Во сколько оно пришло? Наверняка, она написала, когда отчим заявился. Это сколько заказов он мне за сегодня сорвал? Ладно заказы. Это же репутация.

— Дядь Леш, — я схватил за запястье руку, которой он держал меня. — А ну отпусти.

— Сейчас я тебя отпущу! — завопил отчим и снова врезал мне по лицу.

Вот теперь я упал.

— Вставай, засранец! — сказал он.

Я встал. Следующий удар. Я снова в сугробе. Больно, но не более.

— Вставай!

Такое уже было. В прошлой жизни я не раз получал от него. Психику это мне не сломало, но другого выхода, кроме как терпеть и бесконечно вставать — я не знал. Теперь знаю.

— Эй, дядя! А ну отпусти малого!

Позади отчима уже скопилась толпа моих курьеров. Ну как толпа. Человек семь. Восемь. С битами и в хоккейных масках. Они экипировались так после случая с Гришей. Стали больше думать о безопасности и о том, что делать, если на них кто-то нападет.

— Вы кто такие? — отчим, пошатнувшись, повернулся к моим спасителям и указал на них пальцем. — Кто это такие, а? — он посмотрел на меня.

— Друзья, — отозвался тот, который был впереди всех. Я узнал голос Глобуса. — А теперь отойди от мелкого, пока мы тебе не накостыляли.

Дядя Леша внимательно оценил обстановку и поднял руки на уровень груди.

— Ладно, ладно… — сказал он. — Спокойно. Я уже ухожу.

— Да! — довольно выкрикнул брат Серого и указал битой в сторону. — И если еще раз руку поднимешь на него…

— Нет! — я перебил Глобуса, поднялся на ноги и отряхнулся. — Он никуда не пойдет. Вернее, пойдет чуть позже. Сперва я хочу поговорить. Дядя Леш! Пойдем. На пару слов.

Очень скоро мы сидели на нашей кухне. Отчим курил свою «Приму», а я внимательно изучал его. Парни о чем-то болтали в комнате матери. Лиза снова приступила к работе. Все становилось на свои места.

— Мама, — начал я. — Когда ты в последний раз видел ее?

Дядя Леша заглянул в чашку, где еще оставалось немного кофе. Видимо, думал, чем бы промочить горло, но, взглянув внутрь, только поморщился. Затем поставил ее обратно и снова затянулся.

— Не знаю, — ответил он пропитым голосом и пожал плечами. — И с чего ты вообще взял, что я хочу что-то рассказывать такому выродку, как ты?

Я проглотил злость. Был бы чуть постарше… Хотя. Чего бы добился? Врезать алкоголику — великий подвиг, тоже мне. Все равно, что добиваться возмещения ущерба от пропитого бомжа, проткнувшего тебе колесо. Да-да. Один из моих великих страхов из прошлой жизни.

— Я дам тебе тысячу рублей, — я достал деньги и положил на край стола. Ближе к себе.

Отчим жадно посмотрел на будущую добычу. Не менее жадно затянулся.

— Последний раз видел твою мать пару недель назад, — сказал он и потянулся за купюрой.

Я накрыл банкноту сверху своей ладонью.

— Здесь? — спросил я, вспомнив тот день, когда вернулся домой и понял, что мама пропала.

— Угу. Мы сидели прямо тут. Только на твоем месте была она.

— Что делали? Пили?

— Обижаешь! Праздновали воссоединение счастливой семьи!