Сказать, что в палате воцарилась тишина, значит, ничего не сказать. В пору было поднимать челюсти с пола. Причем, всех и доктора и медсестер и кузин Джереона. О взглядах, которые тут же впились в меня, я вообще молчала.

Стараясь не замечать этого, подняла руку и пальцами пригладила волосы, после чего потерла лицо ладонью. Встав на пол, на ватных ногах, пошла к инвалидному креслу. Села в него. Наверное, я бы смогла сама нормально дойти, но для этого требовались силы, а я их пока что не набралась.

Поправив ночнушку, опять обернулась к доктору, кузинам Джереона и медсестрам. Надеялась, что они уже перестали на меня пялиться, но, нет, они все так же смотрели на меня так, словно у меня внезапно выросло несколько лишних частей тела. Нет, будто я вернулась с того света.

Я поймала себя на едкой мысли, что мне все это не нравилось. Ни молчание повисшее в палате, ни, тем более, настолько пристальные, ошарашенные взгляды. От них было слишком неприятно и в какой-то степени я даже почувствовала себя аномалией. Чем-то инородным для этого мира. Тем, чего тут быть не могло.

– Мы поедем на осмотр и процедуры? – хрипло спросила у доктора, а он, несколько раз моргнув, только сейчас пришел в себя.

– Вы можете разговаривать? И вы понимаете, что я говорю? Как вы двигаетесь? У вас не болит голова? – он тут же засыпал меня вопросами. Изначально, они были быстрыми и торопливыми. Так, словно он хотел спросить все и сразу, при этом, поскорее получая ответы, но перед последним вопросом, будто одернув себя, замедлил слова. Стал говорить более мягко и осторожно. Но, при этом, скользнув взглядом по его рукам, я заметила, что ладони мужчины дрогнули, явно выдавая все такой же внутренний сумбур.

– Да, могу разговаривать. Да, понимаю. Нормально двигаюсь. Разве у меня с этим должны быть проблемы? Да, голова немного болит, но постепенно это уходит, – я накрыла лицо ладонью и кончиками указательного и большого пальцев потерла закрытые веки. – Сколько я была без сознания? Не сильно долго? И что с тем человеком, который напал на меня? Его уже допросили? Опасности больше нет?

Врач еще более широко раскрыл глаза и на несколько секунд замер.

– Это феноменально… – наконец-то выдохнул он.

– Вы же сказали, что она больше не разумна, – голос Хелен дрогнул, но то, как она стиснула зубы, я заметила отлично. Создавалось ощущение, что еще немного и ее челюсть вовсе треснет.

– Я так думал. Такое ее состояние это настоящее чудо. Что-то за гранью возможного.

– Чего ты молчала, когда мы пришли? – она резко обернулась ко мне.

– Не хотела вас перебивать, – я безразлично пожала плечами. – Вы же не со мной разговаривали, а лезть в чужую беседу это моветон. Мне воспитание не позволило тревожить вас, пока вы строили такие грандиозные планы. Я даже восхитилась. Теперь думаю взять с вас пример по отношению к вам же.

– Ты…

– Почему такое мое состояние чудо? – я перебила девушку и обратилась к доктору.

– Мне изначально следует вас обследовать. Я шокирован, но пока что боюсь делать какие-либо выводы. Я до сих пор не могу поверить, что вы сами встали с кровати и произносите такие длинные фразы, – доктор подошел ко мне. Что-то торопливо сказал кузинам Джереона. Кажется, попрощался с ними. Я все равно толком не разобрала слов, так как они прозвучали слишком быстро и невзначай.

Больше внимания доктор уделил медсестрам. Попросил их позвать каких-то людей и что-то приготовить. Я и этого особо не разобрала, так как в этот момент рассматривала многочисленных телохранителей, которые находились в коридоре. Часть из них, тут же последовала за нами.

Я смотрела на этих мужчин. Они – на меня. По большей степени, везде телохранители одинаковые. Огромные, брутальные и суровые. Лишенные эмоций скалы. Их всех будто затачивали под одни и те же критерии. Или изначально подбирали соответствующих.

И вот люди Джереона были точно такими же «скалами», но даже в их непроницаемых, холодных взглядах, я заметила интерес, с которым они на меня смотрели. Некоторые даже приподняли брови, когда меня на инвалидном кресле выкатили в коридор.

Из этого я делала выводы – в таком состоянии меня никто увидеть не ожидал. Наверное, меня это тоже касалось. Я ведь правда готовилась к тому, что возвращаясь в свое тело, как минимум, больше не смогу двигаться. И это в лучшем случае.

И сейчас чувствовала такое облегчение, от которого тело, несмотря на боль и усталость, будто бы парило.

Наверное, сейчас моя жизнь моментами напоминала отдельный котел в аду, но я просто радовалась тому, что могу думать, ходить, двигать руками и ногами.

Для счастья нужно не так много.

***

Следующие несколько часов меня осматривали и обследовали. Тут же прибежало еще семь или восемь врачей. Бесконечные, подробные вопросы о моем самочувствии, анализы, какие-то датчики и холодные, стальные трубы, в которые меня заводили и в полной темноте держали по несколько минут.