В конце вечера - точнее, уже ночи - подвожу ее домой. Пока Ангелина пытается задержаться около подъезда, делая вид, что ищет ключи - я слышу их лязг постоянно, пока она ковыряется в своей крошечной сумке - проверяю телефон. Сообщений от Виктории нет. Надеюсь, она так же усердно старается сломить оборону Карпова, как и эта тупорылая блядь. Иначе у нас с мартышкой будет очень серьезный разговор.

— Вот они!
– плохо изображая удивление, Блонди, наконец, достает связку ключей.
– Может… зайдете на чай? Мне подруга привезла из Индии! Очень вкусный! Здесь такого в магазинах вообще не найти!

Передергиваю плечами.

Ладно, курица, я могу выебать тебя хотя бы за то, чтобы не остаться в убытке от ужина.

Забираю у нее ключи, сам открываю дверь и толкаю вперед, чтобы Ангелина вошла первой. Но когда дверь закрывается, грубо толкаю Блонди лицом к стене. Она тихо охает, но почти не оказывает сопротивления, когда коленом развожу ей ноги и задираю вверх край платья. Второй рукой надавливаю на затылок, буквально вжимая идиотку лицом в стену.

Ничего, блять. Мой член даже не шевелится!

Прижимаюсь к ней пахом, еще больше расталкиваю в стороны тощие ноги.

Перехватывает белые патлы пятерней и до отказа тяну на себя.

Она выкрикивает.

Мой интерес, наконец, слабо поднимает голову.

— Я люблю… сильных мужчин… - бормочет Ангелина, глядя на меня задраной головой, из-за чего вся ее силиконово-ботоксная физиономия кажется похожей на отрубленную рыбью голову - на ней точно такое же тупое выражение лица.
– Но, может, поосторожнее?

Пока она пытается изображать роковую страсть, вынимаю из кармана платок и грубо заталкиваю ей в рот. Дура, наконец, начинает что-то подозревать, но уже слишком поздно - она даже мычит еле-еле, лишь изредка пытаясь куда-то достать руками.

Расстёгиваю брюки.

Вгоняю в нее член - сразу сильно, по хуй, что она глухо верещит и подпрыгивает на каблуках. Вжимаю ее тупую башку лбом в стену, делаю пару движений, но уже понятно, что этот трах не даст мне ничего, кроме физического опустошения.

Ника…

Закрываю глаза и верчу в голове ее образ с моими пальцами на шее.

Снова и снова, и снова прокручиваю в голове все те вещи, которые сделаю с ней, когда снова запру в своей клетке. И это единственное, что помогает кончить.

Отстраняюсь, вынимаю платок из рта Ангелины, вытираю им член и бросаю на пол, пока дура барахтается на полу, не в силах подняться.

— Спасибо за чай, - говорю сверху вниз, без особого интереса наблюдая за причудливым узором из мешанины потекшей косметики на ее лице.
– И благодарю за гостеприимство.

Она не будет звать на помощь, не станет поднимать шумиху и точно не пойдет в полицию. Потому что в каждой профессии ей свои риски, а шлюх, как известно, просто используют.

Глава шестнадцатая: Венера

Я закрываю глаза и медленно, чтобы ничем себя не выдать, выдыхаю.

Самолет, на котором мы с Меркурием возвращаемся домой, только что приземлился.

Ничего страшного не случилось: мои руки и ноги на месте, и ноги, на удивление, даже как будто меньше болят, в иллюминаторе нет стоящего прямо на взлетной полосе Олега. Макс сидит рядом и точно так же держит меня за руку, как и почти весь недолгий перелет.

Все хорошо.

Но когда кладу пальцы на ремень безопасности, по телу проходит неприятная колючая дрожь. Как будто кто-то выше предупреждает, что как только я отстегну себя от кресла - исполнится каждый мой страх. У меня даже ладони сводит судорогой, стоит попытаться нажать на кнопки.

— Давай помогу, - Макс уже отстегнулся и наклоняется ко мне, чтобы освободить меня от плена ремней.

Благодарю его кивком.

Но не могу сказать ни слова из-за вставшего поперек горла кома.

И встать на ноги тоже не могу - хоть самостоятельно, хоть с тростью.

— Планетка, посмотри на меня.

Его голос, хоть и звучит приглушенно, все равно как будто не оставляет шансов на непослушание. Ужасно стыдно, что вот сейчас Меркурий точно поймет, что со мной происходит, увидит, какая я на самом деле трусиха, и вместо женщины, готовой идти с ним до конца, он увидит какую-то размазню.

Но когда мы встречаемся взглядами, он только улыбается и спокойно говорит:

— Я никому и никогда не дам тебя в обиду. Ты мне веришь?