Шрифт:
И тут, нарушив строжайшую инструкцию, он устремился в знакомые горы. Однако за ним следили, и около Узунабада он долго отстреливался. А потом...
Джеферсон говорил долго. Он рассказал, как Джелял снова перешел границу, как оказался в знакомых краях. Но Дэвис давно уже умер, и ему не угрожала расплата. Джелял понял, что счастье окончательно ускользнуло из его рук и что строить жизнь свою следует заново.
Он нанялся матросом на пароход и уехал в Штаты с надеждой разбогатеть и найти наконец тихое семейное счастье, купить ферму где-нибудь в Калифорнии...
Но жизнь сурова. Джелял работал грузчиком в порту, чернорабочим на фабрике, судомойкой в третьестепенном ресторане, заправщиком на автостанции, разносчиком газет, репортером, а долларовый дождь шел где-то в стороне от него. Люди богатели и приобретали независимое положение, а он все тянул и тянул свою лямку...
Казалось, Джеферсон забылся. Рассказ его был похож на исповедь.
А Харди слушал его с тем же нерушимым молчанием: трубка снова потухла, пепел осыпался на пиджак...
Но вот по его губам скользнула улыбка. Он встал, подошел к Джеферсону и протянул ему руку с длинными тонкими пальцами.
— Рад познакомиться с вами, мистер Джелял!
Джеферсон приподнялся.
Глаза Харди были совсем рядом. Он пододвинул ящик с сигарами.
— Курите?..
— Благодарю...
— Отличный табак. С Кубы.
В Москве
С тех пор как утвердили проект экспедиции, Югов совсем потерял покой. Нужно было срочно решать тысячи неотложных вопросов, а он ничего не хотел перепоручать другим. Это было немыслимо. Серебров так и сказал:
— Вас не хватит до экспедиции, Викентий Александрович.
— Хватит, Николай, хватит... Мы, старики, люди двужильные...
Серебров с сомнением покачал головой:
— Вы бы все-таки поберегли себя...
Югов с досадой отмахнулся. В кабинете звонили телефоны, вспыхивали и гасли экраны телеприемников. На столе вырастали груды бумаг и писем. Все нужно было просмотреть, на все письма ответить.
— Жалеть себя будем после.
Конечно, все это так. Да и сам Серебров не сидел сложа руки. И все-таки...
Его и раньше удивляла поразительная работоспособность Югова, но только теперь он по-настоящему понял и оценил своего учителя. Имя Югова стало популярным, о нем все чаще и чаще писали газеты — корреспонденты осаждали институт. Из газет Серебров узнал и о том, что Югов был в двадцатых годах на комсомольской работе в Узунабаде, что бил басмачей и имеет за это даже орден Боевого Красного Знамени.
— Вот это биография! — восхищенно говорил он Ляле.
А недавно Югову устроили овацию в зале большого лектория.
Лекторий только что выстроили, и Югову предложили выступить на его торжественном открытии.
Народу собралось очень много. В зале стоял напряженный гул множества голосов. Здесь можно было увидеть и академиков, и студентов, и журналистов, и писателей, и представителей дипломатического корпуса.
Все ждали новых сообщений.
Югов вышел на сцену, легко взбежал на специальное возвышение.
Он положил руку на пульт и стал говорить.
Большой телестереоскопический экран вынес его изображение в пространство над залом, специальные элементы-анализаторы автоматически переводили его речь на тридцать языков.
В чем суть проблемы?
Югов стремительно развивал мысль. Он приводил неопровержимые аргументы в пользу своей гипотезы. Шар летчика Беляева. Шар доктора Хаузена. Легенда об огненных струнах.
— Я утверждаю, что армия Кихара была истреблена космонавтами, пришедшими на помощь мирным жителям Караташа. Огненные струны — пока еще не известные нам лучи, обладающие колоссальным запасом энергии. Возможно, это лазеры; возможно, другие, принципиально новые орудия... А черные камни, превращенные в алмазы?.. Все мы знаем о реально существующих в природе взаимно-обратимых процессах. Уважаемые товарищи физики, находящиеся в зале, могут подтвердить правильность моих предположений. Вполне допустимо, что наши собратья по разуму давно уж овладели секретом, позволяющим им свободно, по собственному желанию, перестраивать атомную структуру вещества...
Каракозова не было в лектории. Но его сторонники дали бой.
— Ничего еще не доказано! — выкрикивали они. — И до Югова кое-кто утверждал, что на землю прилетали космонавты... Вспомните Тунгусское чудо!..
Однако Югов не сдавался — он приводил интересные, убедительные факты, которым зал рукоплескал с новой силой.
Серебров надолго запомнил этот необыкновенный летний день. Они возвращались в такси. Профессор, еще не остыв от недавней схватки, говорил о предстоящей экспедиции: