Шрифт:
Югов поднял бинокль.
— Вернемся к Иногамову, заночуем, а утром пойдем через Южный проход.
Хаузен жевал травинку.
Бинокль Югова обшаривал противоположную сторону ущелья. Еще выше, еще. Бинокль пополз в сторону и стал карабкаться по крутым склонам. Вот уж и гребень, и сосновый лесок на гребне.
Нет, он не мог ошибиться: на кромке стоял человек, держа коня под уздцы, и смотрел вниз.
С сильно бьющимся сердцем Югов опустил бинокль — опять ничего не видно. Снова поднес к глазам бинокль. Ничего. Только сосновый лесок и скалы.
Только лесок. И только скалы.
Югов молча повернул коня.
Быстро сгущались сумерки.
Человек в кожанке шел рядом с конем и прерывисто насвистывал веселую песенку. Видно, он сильно нервничал; когда прикуривал, руки в свете ярко вспыхнувшей спички мелко вздрагивали.
Человек глубоко затянулся мягким дымком сигареты и ласково потрепал коня по морде. «Ну-ну, дружище! — словно говорил он. — Теперь нужно лишь чуточку терпения. То, что не удалось сегодня, удастся завтра. Нужно лишь чуточку терпения».
«Главное сделано», — повторял человек про себя, как магическое заклинание.
— А Сноу просто родился под счастливой звездой, — сказал он вслух. «Черт возьми, кажется, снова становится прохладно», — подумал человек, поеживаясь.
С ледника тянул пронизывающий ветер.
Человек поплотнее запахнулся в кожанку, поглубже, почти по самые уши, надвинул фуражку.
Спуск был трудным. Мелкие камешки выскакивали из-под ног и падали вниз. Звука их падения не было слышно — человек знал, какая бездна раскрывалась у его ног...
Постепенно тухли дальние вершины — как отгоревшие высокие костры. Тьма стала непроницаемой. Человек подумал, что ночь некстати настигла его именно на этой тропе; если бы он поспешил, то был бы уже в ущелье, а там его ждет мягкая постель и горячая пища.
Но теперь он не смел и мечтать о еде — что поделаешь!..
Человек привязал коня к сосне, а сам сел, прислонившись плечом к теплому, крепко пахнущему смолой стволу. Он закрыл глаза и попробовал заснуть, но сон не шел. Холод был пронзительным, тишина угнетала, а сосна поскрипывала, и ветки упруго шуршали на ветру.
Человек снова достал сигарету и закурил, пряча огонек спички в рукав кожанки.
Конь фыркал, позвякивая удилами; по камням скользнула змея; неясные, тревожные звуки рождала ночь...
Встреча в пути
— Мы давно вас ждали, — сказал капитан Ларионов, проводя Коротовского в свою комнату. — Садитесь вот здесь. И не обращайте внимания на беспорядок...
Коротовский бросил на стул соломенную шляпу и огляделся. Тридцать квадратных метров. Два узких окна. Стол под грубой клеенкой. Расхлябанный желтый шифоньер. Зеленая железная кровать. Ворсистое шерстяное одеяло.
— Вы не женаты?
— А что — заметно? — пошутил Ларионов.
— Вот я и говорю... Разрешите здесь?
— Да вы не стесняйтесь!..
Они сели друг против друга. Ларионов поставил на стол вазу с фруктами и хрустнул сочным яблоком.
— Я думаю, нет необходимости объяснять вам значение экспедиции, — сказал Коротовский, выбирая яблоко покрасней. — Поэтому вы должны помочь нам кое в чем.
— Нас предупредили о Сноу...
— Есть другой человек...
— Он в экспедиции?
— Вероятно.
— Сноу знает о нем?
— Нет.
— Почему?
— Если бы Сноу знал о существовании этого человека, он постарался бы его убрать...
— Не понимаю.
— Сноу работает на магнатов Рура.
— А тот, другой?
— Возможно, на Моргана, возможно, на Крамера... Караташ — соблазнительный орешек. И Крамер сделает все, чтобы он не достался его немецким коллегам. Доверенный человек Крамера уже покушался на Сноу — вспомните обвал в Тигровой впадине...
За окном солдаты дрессировали овчарок. Овчарки брали барьеры, проползали под колючей проволокой.
— Кстати, человек, осуществляющий связь с агентом Крамера, сейчас на пути в Ташкент, — продолжал Коротовский. — Это Тодд.
— Думаете, Тодд наведет на след? — спросил Ларионов.
— Он попытается перейти границу. Он должен перейти границу.
— Разве это нельзя сделать в другом месте?!.
— В том-то и дело. Тодд надеется воспользоваться единственной возможностью, предоставленной тому, другому, человеку.
— И эта возможность...
— Награда за отлично выполненное задание, — закончил Коротовский.