Время приближалось к ужину. Виктор тонко спросил у меня, где я собираюсь перекусить, а я в ответ показал ему на авоську с продуктами. Сосед достал из своей сумки бутылку водки. Мы быстро соорудили ужин, и вскоре после трех-четырех тостов, как два кота, разлеглись на своих кроватях.

Виктор оказался неплохим собеседником. Он как профессиональный горный инженер здорово разбирался в тонкостях своей специальности, потому что раньше работал сменным мастером на шахте у себя в городе. Он рассказывал о нелегкой шахтёрской жизни, как в его смену произошел взрыв метана, и он был вынужден перейти в инспектора. Я слушал его с большим интересом, тоже в свою очередь говорил о себе. И тут мне очень захотелось хоть одним глазком посмотреть на шахту, на шахтёров, на их работу, когда постоянно над тобой висит угроза смерти.

– А можно мне побывать на шахте?

Я задал вопрос и даже не надеялся на положительное его решение.

– Да, конечно. Я всё организую, и в обед мы с тобой спустимся вниз (на «ты» мы перешли сразу при встрече). В свою очередь я предложил Виктору побывать на заводе.

Утром я поехал на завод, где мне удалось начать переговоры с руководством завода по теме командировки и заказать пропуск для Виктора на следующий день.

Пообедав в столовке, я позвонил Виктору и с первых слов понял, что всё в порядке: моя мечта сбудется, и я спущусь в шахту. Виктор приехал за мной на машине, которую ему выделили, прямо к гостинице, и вскоре мы входили в здание шахтоуправления.

Познакомившись с правилами техники безопасности (их проходит обязательно каждый, кто спускается под землю), я переоделся в робу шахтёра: куртку, брюки, белую нательную рубаку и кальсоны. Также мне выдали массивный газоанализатор метана, тяжёлый аккумулятор, к которому подсоединялась лампочка для освещения, каску, резиновые сапоги и респиратор. Я прикрепил на специальный кронштейн лампочку к каске: очень даже удобно, куда повернёшь голову, там и светло. Аккумулятор был массивен и привешивался на ремень, туда же крепился и анализатор метана. Метан в смеси с воздухом, как известно, образует взрывную смесь, и этот анализатор должен оповестить об опасности. При проходке часто бывают случаи, когда в пласте угля шахтный комбайн встречается с метановой полостью. Там метан под давлением находится миллионы лет, а потом мгновенно высвобождается в атмосферу забоя. Происходит резкий выброс этого газа, и любая искра приводит к взрыву смеси. Взрывная волна тогда пройдет по шахте, вызовет ожоги легких шахтёров, жертвы, а также многочисленные завалы и разрушения. Эти доспехи шахтёра (аккумулятор и анализатор) были тяжеловаты, где-то около пяти килограмм. Да к тому же на ремень ещё привешивался туесок с едой. В общем, свое отражение в зеркале я не узнал!

Просторный двор, яркое солнце проводили меня к высокой металлической конструкции с вращающимся барабаном. По тому, что прибыла вереница вагонеток откуда-то снизу, я догадался: это был подъёмник. Стали выходить шахтёры, и барабан остановился. Я подумал сначала, что это негры, только зубы сверкали. Они оживлённо о чем-то разговаривали, проходя мимо нас с Виктором, обдавая нас реальным чувством окончания трудной работы. Или всех своих страхов под землёй? Может, они радовались, что просто живы?

Мне уже совсем не хотелось спускаться куда-то в преисподнюю… Но Виктор… Виктор шагнул в неподвижную вагонетку и взглядом показал мне: «Садись!».

Мы начали спуск, всё скрылось из виду. Рядом двигалась транспортёрная лента, по которой на-гора поднимался уголь. Триста метров спуска (всего-то!), и вагонетка, наконец, остановилась. Попетляв по освещенным галереям, мы пересели в другую вагонетку и опустились ещё на двести метров (!). Любой человек, особенно тот, кто никогда не спускался в действующую шахту, испытывает ни с чем не сравнимое чувство замкнутого пространства. А если осознаёшь, что над тобой гора, готовая раздавить тебя в лепёшку, и каждую секунду всё может взорваться и обрушиться, то становится совсем жутко. Сущий ад! Короче, на глубину пятьсот метров я прибыл на одних эмоциях.

Дальше предстоял путь пешком. Горели светильники, освещая проход по галерее. Надо было идти! Наши шаги звучали в такт, делая всё происходящее каким-то нереальным.

Свод галереи справа и слева подпирали частые бетонные крепи. Некоторые из них были изогнуты, так на них давила гора. Транспортёрная лента, достаточно широкая, находилась в постоянном движении. Между ней и дорогой была канава, наполненная глубинной шахтной водой, которая успокаивающе журчала. Галерея, по которой мы шли, была длинная. В одном месте нам преградила путь большая куча породы. Камни были острые, большие и мелкие. Крепи вокруг повалены и сломаны.

– Что это? – спросил я у Виктора.

– Обвалился свод, – ответил он.

– Почему крепи снова не устанавливают?

– А зачем? Всё, что могло, уже здесь обрушилось.

Виктор показал на образовавшийся купол. Мы с трудом перебрались через завал, и, дойдя до конца галереи, упёрлись в стену. Но это, как выяснилось, была совсем не стена, это вертикально висели листы толстой резины внахлёст друг на друга. С усилием отодвинув один лист, мы попали в некую замкнутую камеру – затвор. Тут и там стояли короба, доверху наполненные мелкой белой пылью. Виктор пояснил, что это размолотая порода. При взрыве метана или угольной пыли, а оседающая пыль тоже взрывается, она переворачивает короба, тогда пыль заполняет всё пространство этого затвора. Резина гасит часть взрывной волны и не дает огненному смерчу распространиться дальше по галерее и шахте.

– Что, страшно? – засмеялся Виктор.

– Страшновато, – честно ответил я, устремляясь за ним к висящей резине на другой стороне затвора.

Остаток пути по этой галерее был для меня самым трудным. Кислорода в воздухе было явно намного меньше, чем мы привыкли. Воздух был тёплый, поэтому дышать приходилось чаще.

– Это поток из шахты к поверхности. Отработанный воздух из нижних галерей и ярусов, но сейчас мы пройдем его, – подбадривающе сказал Виктор.

Мы повернули в боковой тоннель, снова прошли через затвор. Свежий воздух новой галереи был настолько резким, что от быстрого перехода даже закружилась голова. «Боже, зачем мне эти мучения? Вот ещё любознательный нашелся!» – подумал я про себя.