Кто-то скажет, что они всего лишь дети, но нет… Я скажу, что дети не способны совершать такие поступки. Они не способны намерено чинить зло и втаптывать в грязь тех, кто просто не родился под счастливой звездой. А что страшнее всего, дак это то, что отомстить невозможность. Я постоянно прокручиваю в голове слова Парфенова о том, что моя мать будет следующая, если я не займу свое место в этой пищевой цепочке, где аристократы поедают всех и вся. И это была не пустая угроза. Мальчик заигрался и теперь не остановится.

Меня поглотила полная апатия от осознания собственного бессилия. Но я поклялся отомстить за сестру. Где бы она ни была. Куда бы ее не утащили души, бродящие тут по ночам. Отомстить медленно. Мучительно. Так, чтобы никто не догадался, что я явился причиной всех бед проклятого рода. А в самую последнюю секунду показаться и признаться, что все это был я. Увидеть его глаза. До этого момента я не почувствую покоя.

— Костя! — вырвала меня из мыслей мать моей матери.

Я еще раз коснулся памятника и зашел в автобус.

Поминки прошли как обычно. В столовой школы, в которой и училась моя сестра. Для простолюдинов. Мать напилась за компанию с отчимом, которому невозможно было отказать в такой день и очень скоро он унес ее домой, восстановив свой статус законного жителя нашей квартиры.

Но, круглосуточно дымящий дома мужик, был из всех моих проблем — меньшим Злом. Поэтому, как только мы оказались дома, я прошел в свою комнату и хлопнул дверью.

Мое слишком больше рвение все и сразу исправить, привело в никуда. Своим напором и упрямством я спровоцировал двух уродов ненавидеть меня еще сильнее, а последствия этого уже откатили меня в суровое прошлое без малейшего намека на счастливое существование. Стоит пересмотреть вообще все, что я делал, вернувшись в начале недели в этот мир. Быть взрослым в теле ребенка вовсе не означает, что теперь мне будет даваться все легко и просто. В конце концов я еще ребенок. Нужно рассчитывать каждый свой шаг и к любому делу подходить более осознанно. Так я и приступлю.

Старое советское радио играло еще с утра. Станция «Радио Маяк» транслировала песню Луи Армстронга «Letmypeoplego», когда я, упершись взглядом в покрытый желтыми пятнами потолок, вдруг вспомнил про тамагочи, который бросил здесь два дня назад.

Я сунул руку под кровать и в ошметках пыли принялся нащупывать потерянную игрушку. Успехом эти поиски не увенчались и мне пришлось спуститься заглянуть туда самому.

Тамагочи лежало там с потухшим экраном, уже успев покрыться пылью. Последнее слово, которым поделилась со мной душа Всеволода, зависло на экране. Теперь, чтобы узнать, что он хотел нужно дождаться девяти часов.

— Ко-стя! — донеслось с улицы. — Ко-стя!

Я подошел к окну, залез на подоконник и высунулся в форточку. Серый с Жендосом стояли под окнами и глядели на меня.

— А? — отозвался я.

— Выходи!

Первым желанием у меня было отказаться. Проваляться весь день в кровати и не вставать. Но потом я подумал, что каждая минута промедления оставляет меня на стороне проигравших, а два верных друга вполне могут помочь мне все изменить.

— Сейчас! — крикнул я и уже через несколько минут выбежал на улицу.

Серый и Жендос ждали меня возле подъезда.

— Ты как? — спросил меня Серый. Он явно еще не умел сочувствовать, но пытался.

— Хреново, — отозвался я и пошел в сторону детской площадки, на которой мы собирались, прежде чем отправиться куда-нибудь.

Некоторое время парни солидарно молчали, и мы все слушали скрип качели, на которой я в задумчивости раскачивался.

— Что делать будем? — первым не выдержал Жендос. — Может в игровой?

— Денег нет, — пожаловался Серый. — Можно сходить на стройку. Давно там не были.

Я сидел на качели и изредка отталкивался от земли, а парни недалеко от меня спорили, повиснув на турнике, на котором сосед из третьего подъезда еще утром выбивал ковер.

— Да нахрен твою стройку. Погода еще говно. Хоть на великах бы покататься, — упрямился Жендос.

— Парни, — вдруг воскрес я. — А чем занимаются эти аристократы?

— Как чем? — Серого как будто задел мой вопрос. — Все по-разному. Чаще всего каким-то бизнесом.

— Ладно, — выдохнул я. — Задам вопрос по-другому. Александр Николаевич Парфенов. Чем он занимается?

— Отец Кипятка? — Жендос широко раскрыл глаза.

— Ну.

— Я точно знаю, что у них сеть парикмахерских, — Серый спрыгнул с турника и провел руками по своим вьющимся волосам. — И еще у него есть свое охранное агентство. Так говорят.

Понятно, что сопляки всего могут и не знать. Но так, в общих чертах, вроде бы понятно.

— Слушайте, — я посмотрел на парней. — У меня тут возникла одна идея, как нам с вами заработать денег. Только мне нужно знать, что вы тоже хотите лучшей жизни.