— Это тоже банально, — задумчиво заметила Ева. — Но ведь, если подумать, нас там было восемь существ. Мы вчетвером хотели уйти. А если бы в это время эльфы остались бы в неопределённой ситуации? Или… Вдруг бы Остарджи сказал, что со стороны вельботов тоже летят катера паткси? А мы бы не успели назад?

— Поэтому надо было всей команде бежать туда, — спокойно подытожил Крис. — Тогда бы все были в целости и сохранности, а уж судно найти, чтобы добраться до катера, среди этого металлолома легко.

— У тебя своя логика, — вздохнула Ева. — У него своя. А как быть мне, если я согласна и с ним, и с тобой? Чёрт… Вот ведь…

Крис усмехнулся.

— А ты спроси у Остарджи, чья логика логичней.

— А если тебе не понравится его ответ? — поддела его Ева.

Но Крис уже загорелся.

— Нет, правда, Ева! Спросим у ангела? Ты же с ним на короткой ноге!

— Тогда бы уж надо поспорить, — хмыкнула она. — В смысле, раз — ромашка, два — ромашка… А я четвёртую сорвал! — И сама заинтересовалась. — Интересно… А если Остарджи и впрямь даст ответ — нечто среднее между нашими мыслями?

Ангел внимательно выслушал обоих и пожал плечами.

— Я буду примитивен, если скажу: выбрали командира — надо его слушать?

— Но мы не выбирали командира! — справедливо возмутился Крис.

— Протестовали? — улыбаясь, спросил Остарджи. — Против того, что Эррамун сам себя назначил вашим командиром? Нет, не протестовали. Значит, он командир по праву. И надо его слушаться. Он, кстати, не собирается ни с кем обсуждать эту ситуацию.

— Откуда ты знаешь? — поразилась Ева.

— А он ушёл с Тэкито, да ещё и Марцеля прихватил, — отозвался ангел. — То есть они все ушли закреплять маскировку нашего катера от вражеского сканирования.

Они переглянулись: эльфы работают, пока остальные из команды отдыхают? А потом отошли от ангела в самый дальний уголок общего отсека — обменяться мыслями. И Крис вынужденно признал:

— Мы ведём себя порой как дети. Наёмников имею в виду.

— Привычка, — пожала плечами Ева. — Мы привыкли, что среди наших ребят отношения дружеские, вот и… А у них там, у эльфов, субординация, говорят, довольно жёсткая. Я ещё удивляюсь, что этот Эррамун на нас не наорал там.

— Ну, на тебя-то не орал бы.

— Ещё немного — и будет орать постоянно, — призналась Ева. — Я почему-то с ним постоянно вляпываюсь в глупости.

— Влюбилась? — насмешливо спросил Крис.

— Хочешь сказать — это нормально, когда влюблённые доводят предмет своей влюблённости до бешенства? — хихикнула она. И вздохнула, успокоилась. Уже скептически спросила: — Крис, тебе не кажется, что и нам надо бы принять участие в работе с блоками? Ты в них разбираешься?

— Я — нет, а вот Марика…

— Марика пока не может встать с капсулы, — напомнила Ева. — Ладно. Я пойду. Постою там на подхвате. Заодно посмотрю температуру по отсеку. Может, этот Эррамун перестал злиться на меня.

Крис как-то так ухмыльнулся, что Ева сразу догадалась, чему он.

— Думаешь, он снова взбеленится?

— Ты ж молчать не умеешь.

— Я попробую, — пообещала она. — Во всяком случае — это так интересно: научиться чему-то новому для себя. Хотя бы тому же молчанию.

И, кивнув, вышла из отсека.

В течение трёх суток, по корабельным часам, на катере не происходило ничего интересного — с точки зрения Евы. Да, народ бегал за Ицейной, который объяснял, где нужен ремонт мелкий, а где — посерьёзней. Пилот Тэкито даже обиделся немного на искина, ворча, что они, вообще-то, только-только прилетели с базы на новёхоньком катерке, так что нечего тут искать неполадки.

Единственные три часа в эти трое суток становились волнующим приключением. Те три часа, которые отводились Эррамуном на вылазки в дебри Линкорного острова — как успели обозвать сцепившиеся между собой корабли: час на то, чтобы долететь до него со всеми предосторожностями и оглядками, а потом спуститься всё к тому же нижнему линкору, который лишь слегка распотрошили в первый раз и в котором ещё оставались присмотренные для дальнейшего грабежа местечки; затем час — на тот самый вынужденный грабёж; и, соответственно, час на возвращение. За это время определились с обязанностями: женщины — Ева и Илва, искали медикаменты и всё, что, по их мнению, пригодится для быта на «родном» катере; эльфы размонтировали (выламывали и выдирали — по впечатлениям Евы) хотя бы мало-мальски уцелевшую электронную начинку звездолёта; на Криса с Клеманом возложили поиск продовольствия и скафандров для работы в открытом космосе.

Вернувшись, эльфы надевали те самые скафандры и вновь принимались за ремонт, смысл которого Ева и остальные не вполне понимали, а данные бессовестные товарищи не собирались объяснять сами, а вопросов к ним не было, поскольку ни у кого не возникало желания общаться с ними. Остарджи на все вопросы исподтишка только разводил руками. Но на третьи сутки, уже будучи на катере, эльфы переговорили между собой, и в кают-компанию отправился Марцель. Оглядев обернувшихся к нему выздоравливающих и выздоровевших, он привычно сухо спросил: