Она снова засмеялась, а Эррамун улыбнулся, глядя на неё.

— Один храм мы чуть не пропустили. Если все остальные храмы были величественными и прекрасными, он казался каким-то неказистым. Но, несмотря на уговоры отчима, я как-то заметила это здание и потребовала, чтобы он меня туда повёл. Время поджимало, и отчим буквально умолял меня настроиться на возвращение. Отпуск у него заканчивался, и он уже боялся, что не успеет вернуться к своим, в отряд. А я сопротивлялась возвращению на Землю без посещения того незаметного храма так яростно, что в день отлёта сумела удрать из отеля. Стоит, наверное, объяснить, что отель был на одном краю города, а храм — на другом. Когда отчим на машине догнал меня (а он сразу догадался, куда я рванула), ему пришлось бежать по ступеням довольно длинной лестницы. Двери в храм, как и везде, были распахнуты настежь. Я успела перепрыгнуть порог, а отчима остановили ангелы. Потом он мне сказал, что они ему сказали следующее: «Не бойтесь опоздать на вылет пассажирского лайнера. Мы поможем вам с отлётом на другом». Он тогда так изумился, что возражать уже не мог. И один из них объяснил ему, что, если живое существо рвётся в храм, лучше его не останавливать.

— И… что дальше? — медленно спросил эльф.

— А дальше я осталась на планете ангелов на три года, — отстранённо сказала Ева. — И не потому, что была хулиганкой и потому без разрешения дотронулась до Заветного камня. Нет. Потом мне объяснили, что до камня случайно дотронуться нельзя. Он сам зовёт к себе тех, кого посчитает… Нет, не достойным. Близко к тому, но это слово ангелов, которое они употребили, определяя нужного человека, мне трудно перевести. Сердцем понимаю, что они мне сказали, но перевести не смогу. Отчим улетел в свой отряд, а я осталась. Три года меня учили элементарным навыкам работы с силами и ещё кое-чему. Но было условие. Я не должна применять эти навыки налево и направо. Только в экстремальных случаях.

— И они были — эти экстремальные случаи, — осторожно спросил Эррамун, — судя по тому, что на тебя надеются твои коллеги?

— Были и много. Но обычно я беру со своих слово, чтобы на гражданке не распространялись о том. С вас, эльфов, брать не стала, потому как знаю, что и вы сами не больно-то болтливы. А так… да, всякое было.

Они помолчали, глядя на дверь. Потом Эррамун, стараясь не клацать ботинками, встал и подошёл открыть дверь и высунуться за пределы помещения.

— Тихо, — сказал он. — Хотя, думаю, что не стоит слишком прислушиваться. Если противник, возможно вызванный нашим энерговампиром, сядет на платформы крейсера, мы услышим его даже сидя.

Ева только вздохнула: дрожь и сотрясение этой кучи металлолома — и впрямь хороший источник для наблюдателей.

— Ева, — вновь усевшись рядом, кивнул Эррамун, — ты дотронулась до Заветного камня. Каково это… — он запнулся. — Каково это прикосновение?

— Для каждого — своё, — категорически сказала она. — У меня было впечатление, что я… — она прикусила губу, вспоминая, — я попала в объятия своих настоящих и живых родителей. Я никогда больше не чувствовала себя такой счастливой. Я с трудом вспоминаю, что там было, у камня. Счастье была таким всеобъемлющим, что я забыла обо всём на свете… Ангелы потом сказали, что среди людей им встретились только трое таких, как я. И что, вообще, камень тянет к себе раз в три года всех встреченных им существ — не только человека, если посчитает, что именно они нужны ему.

— Я слышал об эльфах, — сказал Эррамун, — но другие? Ну ладно, ты — человек. Но кто ещё? Мне казалось…

— Со мной, поступившей в первый класс их школы, заканчивал их школу оборотень, чья ипостась — волк, — насмешливо сказала Ева. — У него было четыре года обучения.

— Ты просто смеёшься надо мной, — спокойно сказал эльф.

— Спроси у Остарджи! — бросила Ева. — Он подтвердит.

Они заглянули друг другу в глаза, одновременно морщась, что приходится смотреть в тёмные щитки шлемов.

И резко перевели взгляды на дверь.

Спустя минуту внимательного вслушивания они снова переглянулись.

— Это не корабль, — решительно, но вполголоса сказал Эррамун.

— И не вельботы, — ещё тише уточнила Ева. — Тогда — что?

— Что — не знаю, но…

— Это «что» поднимается к нам, — безучастно от сосредоточенности на прослушке сказала Ева. — Стоит предупреждать Остарджи?

Эррамун не ответил: он проверял невесть когда взятый в руки гранатомёт, а также собственные боезапасы. Ева, следуя его примеру, тоже вооружилась, жалея, что отдала заранее гранатомёт эльфу. Теперь не допросишься назад. И вздохнула: не пророчески ли сейчас она вспоминала и рассказывала о планете ангелов, о Заветном камне? И сконцентрировалась на небольшом боевом приёме из школы ангелов.

Прохлопала затем себя по всем ремням амуниции. Луч-пистолеты, в количестве две штуки, при себе. Парочка махоньких, но действенных ручных гранат — тоже.

— Думаешь — это наш вампир? — прошептала она, забыв, что общую связь со стороны не слышно.

— Возможно. Но хотелось бы подготовиться к встрече с любым противником.

Они затаились: дребезжание под ботинками неизвестного становилось всё отчётливей. Ева облизала пересохшие губы. Неужели это «их» энерговампир гуляет по всем переулкам-закоулкам крейсера в поисках их двоих? Неужели он сообразил, что один или два живых солдата Единой армии остались с ним на одном корабле? И главное… Он идёт по их следам — или просто разгуливает по крейсеру, надеясь на авось? Следы, и свои, и эльфовы, Ева зачистила тщательно. Но мало ли какой уровень чувствительности у этих энерговампиров… А если они разглядят даже эхо-частички ментала? Нет, вряд ли. Что — что, а зачищать Ева умела на «отлично».

Сидевший, сутулясь, Эррамун склонил голову, будто увидел что-то внизу.

Прислушавшись, Ева кивнула. Всё правильно: неизвестный бродит на уровне под ними. Выждав и поняв, что неизвестный удаляется, кажется собираясь пройти коридор по всей длине, она спросила:

— Стоит вызвать Остарджи?

— Стоит, — твёрдо сказал Эррамун. — И не просто вызвать. Да, мы предупредили его о возможном прилёте других энерговампиров. Но и об одиночном надо предупредить. Хотя бы для того, чтобы не было неожиданностей. Вызывай, — велел он и тут же взялся за её руку — слушать разговор.