– Остоснюсила уже эта "Осьминожка"!

Сусанна одновременно радовалась и была озадачена появлением у неё особых появившихся способностей. Она стала видеть сначала самые горячие, а постепенно и просто тёплые предметы, в красно-оранжевом спектре. Эмоции Зигфрида и Ахиги были схожими – с одной стороны, ушла полная слепота Сусанны, с другой стороны – это было не тем, чего они так ждали.

– Какие-то у тебя неправильные клетки в мозгу появились, – сказал Ахига.

– Ну хоть что-то, – вздыхала женщина, – теперь я хотя бы могу видеть людей и различать их по силуэтам.

– Но печень слизня всё-таки продолжай употреблять, – сказал Зигфрид, и добавил, – может, у тебя ещё и ночное зрение откроется.

– Угу, и буду я дома на пару с Патрикием зелёными глазами в темноте отсвечивать... Пойдёмте на речку, я помыться хочу.

Сусанна сидела прямо в прохладной воде на самом глубоком месте этого участка реки и неспешно ополаскивала свои длинные волосы. Мужчины сидели неподалёку от неё на каменистом берегу и разговаривали. Красный большой силуэт Ахиги и рядом с ним силуэт Зигфрида, немного поменьше... А это что такое? Прямо за спиной Зигфрида на небольшом расстоянии от него покачивались три тёмно-красных огня, расположенные треугольником.

– Зигфрид, сзади! – крикнула Сусанна, но было поздно.

Щупальце из чёрного тумана дотянулось до головы мужчины через проём между листьями какого-то растения, и полностью облепило её. Зигфрид упал как подкошенный. Ахига вскочил, уже держа в руках свою "швабру" и оттолкнул ею снюся. Он толкал его до тех пор, как тот не перестал пытаться вновь дотянуться до своей жертвы, не развернулся и не уплыл в обратную сторону.

– Зигфрид, – плакала Сусанна, держа голову бессознательного любимого на своих коленях.

– Отнесём его в деревню, – сказал Ахига, взваливая тело Зигфрида себе на плечо, – Держись за мой ремень и пошли. Тут небольшая ямка, осторожно...

Не приходящего в сознание Зигфрида положили дома на соломенный матрас и Ахига пошёл к старшей женщине племени за помощью или советом.

– Как долго сварткоп держал его голову? – спросила женщина.

– Недолго, несколько мгновений, – ответил Ахига.

– Тогда, может быть, и поможет моё средство, – ответила она, – иди, найди мне вот такие листья, только свежие, они растут на кустах. Рви самые толстые и сочные. Нужно две руки штук, не меньше.

Сама женщина взяла плоский камень с небольшой ямкой и второй, обычной овальной формы и поспешила с ними в дом к Зигфриду.

Когда Ахига ободрал целый куст с нужными листьями и вернулся домой, он увидел, что всё без изменений – Зигфрид лежит без движения, а Сусанна плачет над ним. Старая женщина взяла несколько принесённых Ахигой листьев и раздавила их между камнями, а получившийся сок, скопившийся в небольшом углублении камня, медленно влила в рот Зигфриду. Потом повторила процедуру ещё несколько раз.

– Сок этих листьев действует так же, как туман сварткопа, – пояснила она после этого, – только видения, вызываемые им, необязательно будут кошмарными. Эти видения не убивают. Если вашему другу повезёт, он увидит что-то хорошее и сможет вернуться. Если нет – останется в своём кошмаре, пока не умрёт. Больше я ничего не могу сделать, вам остаётся только ждать.

– Он обязательно вернётся, – сказал Ахига, обнимая рыдающую сестру, – Он же ведь – легендарный возвращенец и жутко везучий сукин сын.

Сусанна подняла на него своё зарёванное лицо, на котором появилась надежда.

– Ты говоришь правду?

– Конечно, – уверенно сказал Ахига, глядя ей в глаза.

– А почему у тебя лицо разрисовано?

Каково это – сделать один шаг вперёд, и твоя жизнь, вероятнее всего, закончится? И всё в тебе противится этому шагу, и ты отдал бы что угодно, чтобы только его не делать. Но тут в твою руку вкладывают кинжал и голос рядом говорит: "Иди". И ты делаешь этот проклятый шаг.

Казнённый человек знал, каково это – переживать самый кошмарный момент своей жизни. Здесь ветер продолжал дуть в лицо, грозя толкнуть его обратно в портал. Но обратно было нельзя. И стоять на месте было нельзя. Потому что впереди шла тварь – воплощение кошмаров всех людей твоего мира. Ветер срывал с неё клочья чёрного тумана, и она пыталась собрать их обратно, чтобы прикрыть тонкий прут – собственный позвоночник, так что её движение к порталу было вынужденным. Три тёмно-красных глаза, расположенные треугольником на круглой чёрной голове снюся сверкали раздражением, а его позвоночник складывался в себя и вновь вытягивался, производя мерзкий скрежет.